- Здесь он - нищий, но, думаю, несчастным себя не считает. Для него главное в жизни - работа, друзья, бутылка водки… Он ведь даже и не женился ни разу… найдет женщину, походит с ней месяц-два и расстанется… свобода ему дороже всего…

- Разве миллион может помешать свободе? Работе?

- Может, - твердо ответил Виктор. - Появится миллион - исчезнут друзья, скучной станет ра-бота, и даже водки не захочется…

- Это здесь, в России… В Америке все иначе.

- Ты так любишь Америку?

- Люблю, - улыбнулась Катя.

- И американцев? - прищурившись, он остро взглянул на нее.

- Это открытые, добрые, уверенные в себе люди. Я счастлива, что живу там… Не веришь?

- Не верю… - покачал головой Виктор и налил в рюмки водки. - Если уж в родимой России мы чувствуем иногда себя чужими, то в твоей Америке и подавно… да и в Европе тоже… - он махом выпил, шумно выдохнул, добавил: - Да и по всему свету белому… чтоб его черти взяли…

Катя засмеялась, глядя на него, отпила глоток водки:

- За это я вас и люблю.

- Кого это «вас»? - покосился на нее Виктор.

- Вас всех…

Взгляды их встретились, и они долго смотрели друг на друга, и взгляды эти говорили каждому намного больше, чем весь длинный застольный разговор, сумбурный, подогретый алкоголем. Под этими взглядами души из потянулись друг к другу. Виктор первый отвел глаза, пробормотал:

- Что-то котлетки наши запаздывают…