Служанка Джейн что-то продолжала говорить, глядя на Катю несчастными, испуганными глазами, но Катя ничего не слышала. Она медленно пошла в гостиную… достала из бара виски… выпила сразу целый фужер… Закурила, остановившись у окна и глядя на зеленую лужайку, тянувшуюся далеко-далеко. На самом краю лужайки ковбой прогуливал лошадь. «Прощай, моя хорошая… - вдруг подумалось ей, - больше я никогда тебя не увижу… » И неожиданно глупые детские стихи пришли в голову:

Наша Катя громко плачет,
уронила в речку мячик,
Тише, Катенька, не плачь,
не утонет в речке мяч…

Правда, вместо Кати в стихах была Таня, но какое это имеет значение? Она медленно прошла к дивану, села на него, подобрав под себя ноги, скрючившись, обняв руками колени. Мертвый экран телевизора маячил перед ней. И пустота кругом… мертвая пустота. В дверях гостиной появилась Джейн, проговорила дрожащим голосом:

- Миссис Кэт, может, вы попробуете еще раз поговорить с мистером Джеком?

- Нам не о чем разговаривать, Джейн. Мы уже с ним обо всем договорились… Закрой, пожалуйста, дверь, и скажи ему, когда он приедет, чтобы меня не тревожили.

Она не помнила, сколько времени тогда просидела, скрючившись на диване перед телевизором. Потом поднялась, пошла на кухню, ступая онемевшими деревянными ногами, двигаясь, как сомнамбула. Он решил покончить с ней, что ж, пусть будет, как будет! Ведь как-нибудь да будет, ведь никогда же не было, чтобы никак не было! Но она не доставит ему удовольствия запрятать ее в больницу! Он не будет победителем! Она сама… сама решит все проблемы! Сама разрубит узел, который затянулся на ее шее так туго, что уже нечем дышать… На кухне, в одном из навесных шкафов, была домашняя аптечка. Катя открыла дверцу, долго перебирала коробочки с лекарствами, читая названия, отшвыривала в сторону. Наконец, нашла таблетки снотворного. Помедлив, высыпала на ладонь целую горсть. Долго смотрела на маленькие желтые таблеточки, словно набиралась решимости и, наконец, резким движением высыпала всю горсть в рот, стала жевать, кривясь от отвращения,