Они посидели еще немного, поговорили о том, о сем, потом Катя и Виктор распрощались и ушли. Марина проводила их до лестничной площадки, звала непременно заехать в гости еще раз, выпьем-посидим, а то сегодня у нее стирка, и других забот полно, а вот если бы в субботку или воскресенье, было бы очень хорошо. Катя и Виктор обещали непременно приехать, хотя было понятно, что больше они не увидятся никогда, если только не сведет нелепый, слепой случай.

- Ну что, мать, поедем по следующему адресу? - спросил Виктор, когда они сели в машину.

- Там телефон есть. Может, сначала позвоним? - предложила Катя.

Виктор нашел в кармане двухкопеечную монету, переписал из записной книжки Ольги Александровны на клочок бумажки номер телефона и имя - Галина Сергеевна, вдруг спросил:

- А как у тебя мамина книжка оказалась?

- Она мне в аэропорту дала, когда мы улетали. Сунула в карман, сказала: «Там все телефоны. И подружки мои лагерные, и другие знакомые. Если меня дома не застанешь, им звони, говори, что надо, они мне сразу передадут». А я никому ни разу и не позвонила.

- А матери?

- Звонила, конечно. Много раз. И всегда заставала дома, - улыбнулась Катя.

Виктор ушел звонить, а Катя осталась ждать его в машине. Она откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза. Она даже внутренне содрогнулась, вспомнив нищую квартиру, выглядевшую не по годам старой дочку Антонины Акимовны. Боже мой, неужели они так плохо жили всегда? Видимо, так и было, но тогда зачем все это? Зачем прожита жизнь? Зачем несчастная старуха делала революцию, воевала на фронтах гражданской войны, работала, как лошадь, потом была арестована и сидела почти двадцать лет в лагерях, чудом выжила, вернулась и снова жила впроголодь, едва одетая и согретая? Боже праведный, ну зачем ты даровал человеку жизнь? Неужели для того, чтобы он вот так ее прожил - в страданиях, огне и голоде? «Ох, какая же я дура, - пробормотала Катя, качая головой и скрипя зубами, - ничего не понимаю, ни-че-го… »