- Под ноги смотрите, Виктор Олегович! - весело сказала Нина Константиновна…

- Вспомнила, да, вспомнила? - улыбаясь, спросил Виктор.

- Но ты же тогда сам был виноват, - ответила Катя. - Ты тогда поступил как…

- …самая настоящая свинья, - договорил за нее Виктор. - Но я не думаю, что твой муж в Штатах не попадал в подобные переделки.

- Нет, Витя, с ним никогда и ничего подобного не случалось, - так же улыбаясь, ответила Катя, и в глазах ее вспыхивали и гасли лукавые веселые искорки.

- Свежо предание, но верится с трудом, - сказал Виктор. - Неужели за столько лет ты ни разу с ним не подралась?

- Я уже сказала тебе.

- И он ни разу не изменил тебе? - уже насмешливо спрашивал Виктор. - Или ты не знаешь?

- Я не знаю… - Катя перестала улыбаться. - Но уверена, что нет.

- Мы так вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе! - пропел Виктор.

Они уже вошли в павильон, ярко освещенный, пахнущий пиротехническими дымами. Возле треноги с камерой возились механики и второй оператор, какие-то люди с озабоченными лицами сновали по декорации, директриса Тамара Павловна выговаривала какому-то рабочему в углу декорации. Слов не было слышно, только видно, как рабочий выпучивал глаза и оправдывался, разводя руками. Оператор Вадим курил, развалившись на диване, и с равнодушным видом глядел в потолок.

- Вадим! Пожарник! - негромко сказал второй режиссер, проходя мимо, и Вадим, встрепенувшись, быстро погасил окурок о подошву ботинка, растер по полу В декорацию действительно вошел лейтенант пожарник, внимательно огляделся вокруг.

Виктор окунулся в привычную атмосферу и сразу почувствовал, как сердце стало биться упруго и сильно, он теперь ощущал каждую мышцу своего тела, и мозг сделался ясным и холодным, все посторонние мысли и мыслишки улетучились в предчувствии съёмок. Он ощущал себя боксером перед началом поединка. С кем? Наверное, с самим собой… с судьбой. «Ерунда, печки-лавочки, - мелькнуло в голове у Виктора. - Снимем все в лучше виде. »