- Да-да, конечно, я заплачу, - сразу согласилась Катя. - Но у меня нет с собой столько советских денег…

- Можно и в свободно конвертируемой, - ответил лейтенант.

- Это что, по двести долларов за каждого? - прищурилась Катя, и холодная злость окатила голову. - Да ты чокнулся, лейтенант! За такие бабки я убийц выкуплю!

- На них уже дело заведено! - ожесточился лейтенант, и глаза у него сделались злыми и хищными, как у хорька. - Двести шестая им светит, часть вторая, между прочим, вот так! От трех до пяти! Ну пять, конечно, не дадут, но по три года запросто влепят! И не посмотрят, какие они там известные кинорежиссеры! У нас перед законом все равны, гражданка! Это вам не Соединенные Штаты, вот так!

- Это же наглая грабиловка, лейтенант, по двести зеленых на каждого! ты что думаешь, я их сама рисую? - яростно торговалась Катя.

- Пойдем, я тебе протоколы дам почитать, пойдем, сама увидишь, что к чему. Они одному омоновцу зуб выбили, у другого все бока в синяках, еще у одного сотрясение мозга, госпитализирован… - он сверлил Катю глазками, вдруг перешел почти на шепот. - А мне еще делиться кое с кем придется, а ты как думала?

- Нет, лейтенант, это грабеж, - почувствовав неуверенность лейтенанта, твердо ответила Катя. - По сто пятьдесят и ни цента больше! Даже по сто пятьдесят много… На хрен они мне тогда сдались, эти друзья. Делайте с ними, что хотите, сажайте, убивайте - наплевать! Но коробки с гуманитарной помощью, как ты выразился, мне тоже придется забрать.

- Э-эх, ляд с тобой, уговорила! - обреченно махнул рукой лейтенант. - Только из личной симпатии и уважения к тебе, гражданка Катерина Семеновна, иду на должностное преступление.