Катя вынула из сумочки бумажник, раскрыла его, собираясь отсчитывать долларовые купюры, но лейтенант перепуганно схватил ее за руку, забормотал, озираясь на раскрытые двери отделения и на сержанта, появившегося на ступеньках:

- Ты что, сдурела? Прямо здесь собралась? Давай в машину сядем, - и он торопливо зашагал к «жигулям», открыл дверцу и первым забрался внутрь. Катя последовала за ним, села вперед, на водительское сиденье, отсчитала из бумажника четыреста пятьдесят долларов и молча подала деньги назад, не поворачивая головы. Лейтенант взял купюры, медленно пересчитал и выбрался из машины.

- Только не заставляй меня долго ждать, а? - сказала ему Катя.

- Да щас выпущу твоих кинорежиссеров, не сомневайся, - лейтенант бодро зашагал к дверям отделения, что-то сказал сержанту, и тот проследовал внутрь помещения за лейтенантом.

Катя закурила, стала ждать, нервно постукивая пальцами по баранке и поглядывая то и дело в сторону распахнутых дверей в отделении милиции. «Неужели обмануть решил? - уже с холодной злостью думала Катя. - Ну я ему тогда такое устрою - на всю жизнь запомнит, хорек паршивый… »

И она тихо охнула и чуть не заплакала от счастья, увидев выходящих один за другим Григория Круткова, Виктора и Вадима. После полутемной камеры они щурились на яркое солнце, топтались на ступеньках, негромко переговаривались. Вид у них был явно растерянный, недоумевающий. Вот Виктор что-то сказал Круткову, и все трое расхохотались.

- Эй, бандиты! - закричала из машины Катя и помахала рукой. - Карета у подъезда!