Катя снова засмеялась, и следом за ней захохотали Виктор и Вадим. «Жигули» с четырьмя хохочущими людьми свернули к продуктовой «Березке», где Катя была полтора часа назад. С хохотом они выбрались из машины, направились к входу.

Войдя в магазин, они взяли металлические корзинки и пошли вдоль стеллажей, стали сваливать в корзинки чуть ли не все подряд - водку, коньяк, виски, колбасу, ветчину, разные сорта сыров, яблоки, виноград, бутылочки с разными соусами, «кока-колу», и больше всех старался Григорий Крутков, бард и художник. Он просто ревел животным ревом на весь магазин:

- Вот оно, проклятое изобилие! Вот оно! Только для буржуев! Только за доллары! Вот он, проклятый мирок, где властвует капитал! Где правит всем золотой телец!

- Ты разоришь ее, ненасытная скотина! - крикнул Вадим. - Кончай!

- Моя родимая Россия, когда же ты будешь жрать досыта? - глядя в переполненную продуктами и бутылками корзину, истошно возопил Григорий Крутков.

- Нельзя ли потише, граждане! - зло проговорила одна из продавщиц, появившись в проходе между стеллажами. - Вы все же не на рынке. Ведите себя прилично! Или я милицию вызову. - она презрительно оглядела грязные джинсы Григория. тельняшку, бородатую рожу с «фонарем» под глазом, затем окинула взглядом не более благообразные физиономии Виктора и Вадима, усмехнулась, пожала плечами и ушла.

- Ты доиграешься, что нас опять заметут, - зло прошипел Вадим. - Хамло чертово, я не желаю из-за тебя снова оказаться в вонючей камере в обществе с бомжами и наркоманами. Витя, скажи ему. иначе я огрею его бутылкой по башке.

- Вот тебе и свобода… - пробурчал Григорий. - Ладно, я заткнулся. Пошли отсюда.

Кассирша долго считала стоимость покупок - получилась кругленькая сумма в шестьсот долларов.

- Ого! - сказала Катя. - Не слабо…

- Это мой долг, - прогудел Григорий.

- Ты, кажется, обещал заткнуться. - сказал Виктор.

- Ты, Гриша, просто вспоминай об этом долге почаще и молча, - посоветовал Вадим.