А потом все выпили и закусили с шутками и прибаутками… А потом орал жизнерадостно магнитофон. и все танцевали нечто вроде рока или шейка, или черт знает чего. Сотрясались полки стеллажей, прогибались некрашеные грязные доски пола, визгливый голос певца и скрежещущая музыка вырывались из распахнутых окон мастерской. и Катя танцевала лучше всех. Она будто помолодела на много лет, и глаза сияли неподдельной радостью… Потом Виктор, спохватившись, стал звонить директрисе Тамаре Павловне и, нетвердо выговаривая слова, велел отменить съемку на сегодня, на завтра и на послезавтра.

- Вы че там, трехнулись, что ли, Виктор Олегович? - изумилась директриса. - Генеральная дирекция с нас шкуру спустит! Разорит!

- Я болен, так и скажите им. Болен, и мне приказали соблюдать постельный режим, поэтому никаких штрафов на нас накладывать они не имеют права! Бюллетень представлю, когда приеду на студию, так им и говорите, Тамара Павловна, а то я вас… прокомпостирую… то есть уволю! - Виктор прикрыл ладонью трубку и попросил. - Сделайте музыку потише! Невозможно разговаривать, не слышно ни черта!

Но его просьбы тоже никто не услышал - все самозабвенно отплясывали, вошли в раж, в экстаз, в пьяное безумие.

- Что с вами, Виктор Олегович?! - уже испуганно вопила в трубку Тамара Павловна. - Чем заболели?! Может, лекарства какие-нибудь нужны?

- Лекарства у нас навалом… - глядя на стол, на котором стадом теснились бутылки со спиртным, отвечал Виктор. - Даже слишком…

Туг подскочил Григорий Крутков, вырвал у Виктора трубку и гаркнул в нее:

- Человек очень болен! Ему нельзя много разговаривать! - и нажал на рычаг.

- Ну слава Богу… - махнул рукой Виктор. - Если б кто-нибудь только знал, как мне остоебенила эта работа! Вот получу кучу долларов, положу их в банк и ни-че-го делать не буду! На диване валяться буду! Водку пить и… - Виктор задумался, чем он еще хотел бы заниматься в таком славном положении.