Хмель вдруг улетучился, и в протрезвевшем сознании все происходящее предстало перед ней в таком пошлом, омерзительном свете, что она уже изо всех сил толкнула Тягунова в грудь руками, выгнулась дугой, сбрасывая его с себя. Тягунов неуклюже, тяжело упал на пол. на лице - растерянность и недоумение. Катя села на диване, глядя на лежащего на полу Тягунова, проговорила твердо, но без злости:

- Не надо, Алеша… Ты забыл, наверное, что нам работать вместе.

Тягунов тоже сел на полу, застегивая джинсы, проговорил, криво улыбнувшись:

- Н-да-а… Витьке всегда везет больше…

- Что значит «больше»? - нахмурилась Катя. - И при чем тут Витька? - Она поднялась, достала из холодильника банку апельсинового сока, отпила несколько глотков.

Тягунов встал, налил себе виски, залпом выпил:

- Ладно, мы не гордые…

И вдруг Катя спросила - этот вопрос давно вертелся у нее на языке, щекотал, не давал покоя. Она понимала, что спрашивать нельзя, что это может сразу разрушить все отношения, и к тому же она страшно навредит этим вопросом Виктору - если раньше Тягунов тихо ненавидел Виктора, то после того, как она задаст этот вопрос, Тягунов станет открытым врагом Виктора, и вполне возможно, что предпримет нечто, чтобы отомстить. И ведь, в конце концов, это была тайна Виктора, и Катя не имела права распоряжаться ею по своему усмотрению. «А вот и спрошу!» - бесшабашно промелькнуло у нее в голове.

- Скажи, пожалуйста, Алеша… зачем ты настучал на Виктора в КГБ? - произнесла Катя с приветливой улыбкой.

Воцарилась долгая пауза. Выпучив глаза, Тягунов молча смотрел на нее, в остановившихся черных глазах застыло ни с чем не сравнимое изумление.

- Ч-то ты с-сказала? - наконец, заикаясь, проговорил он. - В КГБ? Я настучал в КГБ? ты чего… чокнулась?