- Хватит ржать, как сивый мерин! - в сердцах воскликнула она, хотя Пал Палыч этого делать вовсе и не собирался. - Я не шучу! С Лариской очень плохо! Она после этого совсем с ума сошла. Свихнулась окончательно. Понимаешь? Она у нас теперь в «Кащенко»! - Эльвира сделала глубокий вдох своей пышной грудью, чтобы немного успокоиться. - Правда, условия замечательные. Уход отменный, ничего не могу сказать. Она тоже в отдельной палате, как и ты, так что на этот счет можешь быть абсолютно спокоен, - на этот раз очередной собственный перл остался ею незамеченным. - Мы сделали все возможное, чтобы ей там было комфортно, хорошо и уютно. Главное, ты не должен сейчас волноваться, Паша.

На каком-то подсознательном уровне Пал Палыч ясно ощутил, что в данную минуту самое оптимальное для него - просто тупо посмотреть на потолок. Что он, собственно, и сделал. Сидел на своей кровати, задрав голову вверх, и мерно покачивался взад-вперед, оставаясь внешне абсолютно спокойным.

- Скажи, Эльвира, - после некоторой паузы возобновил разговор Пал Палыч, - а Сережа знает о том, что с нами произошло?

- Ты о сыне?

- А о ком же еще?

- А как, по-твоему, Сережка может не знать, если он прилетел на следующий день после того, как тебя застрелили?

- Так Сережа в Москве?

- Да он только час назад, как от тебя уехал. Сережка вообще у нас молодец! Он и тебя и мать по два раза каждый день навещает.

- А где он сейчас? В Жуковке?

- Нет. Там ему почему-то не нравится. Он на Котельнической живет. И то говорит: «Временно. Слишком пузато». Хочет в квартиру бабки с дедом переехать. «Там, - сказал, - мне легче дышится». Представляешь?

- Конечно, представляю! Потому что моя кровинушка.