Если вы обратили внимание, то мы на протяжении всего нашего повествования ни одному из персонажей не давали портретных характеристик. Вот и господину Гостеву не станем делать исключения. Лишь отметим, что в его внешности, манере говорить да и во всех его движениях была видна порода. Эдуард Станиславович в кругах, «приближенных к императору», слыл банкиром породистым. Ну а то, что авторитетным, - само собой разумеется.

- Ну что стоим-то, старый хрен? - в этот момент, вероятно, запамятовав о породе, как-то совсем уж по-простецки буркнул Эдуард Станиславович Остороголову, продолжая, правда, при этом радушно улыбаться. - Пойдем присядем, что ли? В ногах правды нету.

- Ну пойдем присядем, хрен моложавый.

Они уселись в мягкие кожаные кресла, стоявшие в углу кабинета.

- Когда не знаю, что сказать, тоже всегда говорю эту банальщину про правду в ногах. О, кстати, о них несравненных: если бы я в твоей приемной узрел иные параметры, покороче, то тогда, гусар ты наш вечный, очень бы удивился. А так - «у рояля то же, что было и раньше». Главное, как понимаю, планку не ронять?

Радушная улыбка не сходила с губ старого друга. Он пожал плечами, как бы говоря: «Пашка, о чем ты? Я не понимаю.»

- Ну что, денежный мешок, докладывай, как поживаешь? - хитро прищурившись, спросил Пал Палыч Гостева - Как сыны?

- Сыны? Это, Павлуха, моя самая великая отрада. Правда, вот старшой на тебя больно обижается. Полтора часа никому не давал сесть за стол. Тебя, негодяя, ждал. Ну да ладно.

- Владька!.. Ах, ты черт! - Пал Палыч сильно хлопнул себя ладонью по лбу, после чего, достав мобильный телефон, стал судорожно нажимать на кнопки. - Вот, едрена макарона! У меня же книжка в том телефоне осталась. Ну как же я мог забыть, склеротичная калоша?!

- Не мучайся, - нажав на клавишу, Эдуард спокойно протянул ему свой. - Если уж так приспичило пообщаться с Владиком, возьми мой.