- Думаешь, чудо? - Анастасия Николаевна засмеялась. - Чудо скорее в том, что ты, видя меня тогда в первый раз, точно назвала мое имя. Да и отчество, по-моему. Но еще большее чудо, что с тех пор не забыла. А нынешнему поколению это свойственно: забывать. Только это не их вина. Это их беда. Чтобы помнить, нужно для начала хотя бы что-то знать. А что они, бедные, знают? Зачем дьяволу тратиться на ракеты? Он же скаредный. Дешевле отнять духовность. А начинать всегда проще с молодых.
Не без помощи Жени Анастасия Николаевна опустилась на свой неизменный хрупкий раскладной стульчик:
- Не могу долго стоять. Чувствую: в ногах правды нет. С каждым днем все тяжелее, да видно, Господу зачем-то нужна пока здесь. Вот видишь, и тебе понадобилась.
- Анастасия Николаевна…
- Не нужно, девочка, - она как-то смешно махнула рукой, не дав Жене закончить фразу, - не жалей меня. Я счастливая. Вот хочу, чтобы и ты была счастливой. Только для этого ты должна быть с ним. И если любишь, то не имела права идти на поводу у этого ребенка. Тем более, что там не просто детские капризы. Все куда серьезнее.
- Но откуда она взялась? - от волнения Женя невольно снова перешла на крик. - Кто она? Скажите, Анастасия Николаевна, что мне делать?
- Прежде успокойся. Я не гадалка, не хиромант и не ясновидящая. Я просто считаю, что любовь и добро - понятие единое, а без веры человека не бывает. Тогда это пластилин. И кто бы ни был этот ребенок, он не должен быть помехой твоей любви. А за любовь, конечно, если она истинная, нужно бороться до конца. Но помни: мир - это одно целое, связанное мириадами невидимых нитей, и только от тебя самой - и ни от кого другого - будет зависеть его прочность и целостность. А теперь помоги мне, пожалуйста, подняться.
Анастасия Николаевна не без труда поднялась, привычно повесив на руку легкий брезентовый стульчик, верный спутник всех ее уличных прогулок: