- Федор Аркадьевич, гляди, - улыбнулся Сергей, показывая на джип, стоявший от них в двадцати шагах, - охрана спит, служба идет. Странно, что до сих пор от Лениного храпа не повылетали стекла. Слушай, а давай приколемся. Я тихо зшгезу в салон и брошусь радостно ему на шею. Скажу, что баронесса тройню родила, а ты у нас теперь самый счастливый папаша на свете.
- Только зубы не потеряй, прикольщик, - в тон ему ответил счастливый отец. - От неожиданности люди, бывает, лбом стены прошибают. Так что лучше не буди в спящем зверя.
Подойдя с противоположной стороны, Сергей осторожно открыл дверь джипа, где на заднем сидении неподвижно сидел Леонид, вовсе не издавая своей гортанью столь ожидаемого громкого храпа.
- Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи Человеколюбче, - осеняя себя крестным знамением и не чувствуя собственных колен, молилась Лариса Дмитриевна. - Благотворящим благотвори. Братиям и сродником нашим даруй яже ко спасению прошения и жизнь вечную. В немощей сущия посети и исцеление даруй…
Приблизившись вплотную к Леониду, прислонившему голову к заднему стеклу автомобильной двери, Сергей сразу же увидел в размер калибра черную дырочку, зиявшую на лбу и резко контрастировавшую с бледным, безжизненным лицом охранника. Обернувшись, он еще успел запечатлеть в своей памяти направленное на него вытянутое глушителем жадное дуло пистолета с последовавшей мгновенной, им так и неосознанной, но очень яркой вспышкой.
- Заповедавших нам недостойным молитися о них помилуй по велицей Твоей милости. Помяни, Господи, прежде усопших отец и братии наших и упокой их, идеже присещает свет лица Твоего. Помяни, Господи, братии наших плененных и избави я от всякого обетояния. Помяни, Господи, плодоносящих и доброделающих во святых Твоих церквах, и даждь им яже ко спасению прощения и жизнь вечную…