- А мама долго еще потом прожила?

- Маме было пятьдесят два года, когда кончилась ссылка. Сестры собрали совет: что делать Нате. Анюта, няня моя, жила уже у Потемкина, министра просвещения. Я написала письмо Микояну, Потемкин передал его. И маме дали Загорск, а не Александров. Сестры устроили ее куда-то, делопроизводителем, что ли, там была маленькая каморка, где она ночевала. Я к ней постепенно привыкала…

- А жили вы где?

- Я жила по-прежнему у тети Дины, еще жила у Шумяцких…

- Шумяцкий - это знаменитый министр кинематографии?

- Да. Дело в том, что Катя Шумяцкая была невестой моего брата. И когда она меня встретила, сказала: «Поживи у нас». Это был райский дом для меня. Я с Катей жила в одной комнате. Там жила еще ее сестра Нора, у которой посадили мужа и было два сына. Жену Шумяцкого выпустили умирающей из тюрьмы, а самого Шумяцкого расстреляли. Это был мой родной дом. Я так хорошо жила у них, а от них уже пошла работать в ЦДЛ.

- Теперь переходим к Фадееву.

- Катя училась в Полиграфическом институте, и я подумала: пойду в Полиграфический. Это всё-таки гуманитарный вуз. Короче говоря, пришли мы с мамой к Фадееву. Он нас принял у себя дома. Так радостно, обнимал и целовал маму. И сказал: «Пусть Танька ко мне придет, я ее устрою дежурным секретарем в Дом литераторов. Она будет день работать с 9 до 12, а день учиться». Я не сомневалась, что пойду в институт. Конечно, я его называла уже Александр Александрович, а он меня Татьяна. Так я стала работать в ЦДЛ на Поварской… Там широкая старинная лестница… Я уже с пятой ступеньки видела (так начался роман с Рыбаковым), кто идет. Он нарочно замедлял там шаг.

13