…Отец возил меня в театр. Первым делом он повез меня на «Лес» Мейерхольда. Потом повез на «Спящую красавицу». Я просто обалдела в Большом театре! Побежала ночью к маме. Она еще не спала, ждала отца, и я ей выложила свою идею: мою куклу надо отвезти на бал. Мама согласилась и даже придумала, что бальное платье сошьет ей из своей старой батистовой, в черную крапинку, блузки. Родители одевались очень скромно. У отца был «партмаксимум»: у меня немка, учительница немецкого у братьев, жалованье моей няне Анюте, книги, которые покупались в неограниченном количестве, - и на руках не оставалось ничего. Мама, если ей надо было идти на прием, одалживала выходные туфли у Анюты.

- Был какой-то культ аскетизма, и это оставалось у таких людей до конца жизни.

- Конечно. Когда отца реабилитировали, помимо девяти тысяч отцовой зарплаты за два месяца, я получила шестнадцать тысяч за конфискованное имущество. В список входили книги, велосипед, который мне купили на вырост, мамина меховая жакетка и ковер. Сейчас кухня в любом доме стоит гораздо дороже! А тогда мебель в доме правительства была с бирками.

- Да, казенная. У моего папы было описано в «Новом назначении». Мебель с железными бирочками, холщовые чехлы.

- Это я помню прекрасно. Г-споди, как давно я это читала!.. Кстати, тогда уже из Сходни мы переехали в Ильинское по Казанской дороге. Мама мне говорит, что через несколько дней она приедет на дачу и привезет платье для куклы. Я прихожу из школы, открываю дверь, мама стоит на пороге. Я к ней кидаюсь: «Привезла?» Она говорит: «Нет, Танюшенька, не привезла. Папу арестовали. Я приехала за тобой, быстро обедай, сложим твои вещи и едем в Москву». Мне было девять лет, это было 9 ноября… Как рассказала секретарша, папа вошел в кабинет Микояна и через пять минут вышел, хлопнув дверью, а возле лифта его уже ждали. У меня есть его «дело». Фотографии в профиль, анфас, уже выбитые зубы…

9