Мама записала меня в 19-ю школу на набережной, где английское посольство. 13 января надо было в школу идти, а 12-го мы были в гостях у тети Беллы. Возвращаемся домой, мама открывает дверь, а там стоят трое с винтовками и наш вахтер. И маму забирают. Это был ужас, конечно. Вот так вот расстаться с мамой… Я даже не помню, как мои братья с ней прощались. Всё было, как в тумане. Потом утром приехала тетя Дина, взяла меня к себе и спасла таким образом от детского дома. Потом я переехала к Давиду Беленькому, к моему дяде по отцу.

- Вы жили у них?

- Жила. Мне вспоминается один любопытный факт. Мне девять лет. Я прихожу в школу, в незнакомый класс, в середине года. И меня никто не спрашивает, почему я пришла. Все понимают.

- Такая тактичность? Или страх?

- Нет, не страх. Просто все знали, если она пришла среди года, значит, у нее арестованы родители. Аресты шли повсеместно - ты же знаешь! Дети девятилетние это понимали! Мне кажется, это очень важно.

- Конечно, важно. А от мамы были какие-то вести?

- Какие там вести! Можно было писать ей открытки, они все проштампованы «военная цензура». Я, помню, думала: ну что писать? Хожу в школу… Писать же нечего, по существу. Юру, брата моего, которому тогда было уже шестнадцать, исключили из комсомола за то, что он отказался отречься от родителей. Он ушел из школы, окончил заочную, он умел водить машину…

10