- Анатолий Наумович, вы не случайно закончили книгу трагическим военным годом, когда победа была еще очень далека?

- Я не мог закончить книгу о поколении, которое превратилось в прах, победой. Я писал роман не об Отечественной войне. Я писал трилогию о моем поколении. В первой половине романа «Прах и пепел» я описываю предвоенный период, игры Сталина с Гитлером, которые привели к войне. Во второй части я описываю войну, три битвы: Московскую, Сталинградскую и Курскую. В сражении под Курском гибнут мои герои.

- Это реквием.

- Да, если хотите, это реквием моему поколению. Вся эпопея охватывает трагическое десятилетие советской истории: 1937-й - пик репрессий, а 1941 - 42-й годы - пик наших неудач и потерь на фронте.

- Писателю вашего масштаба чужда забота о конъюнктуре, о рынке, и это вполне естественно: вы творите для истории. И все же - не приходила ли вам в голову мысль, что эта ваша третья книга будет воспринята с меньшим энтузиазмом, чем «Дети Арбата», особенно в свете нынешних трагических событий, сотрясающих Россию?

- Никогда писатель не может предугадать, будет ли успех у его книги. Я писал «Дети Арбата», потому что не мог не писать, а они двадцать лет пролежали в столе. Я вообще не рассчитывал напечатать их при жизни. «Прах и пепел» я также писал, не заботясь, будут ли читать эту книгу или нет, - мне важно было закончить историю моих героев. Я это сделал. А что до успеха, то книга эта вышла тиражом 200 тысяч, невиданным по нынешним временам для серьезной книги в России, а первый тираж - 30 тысяч - разошелся в течение шести дней. Во время презентаций в книжных магазинах я подписывал по триста экземпляров, у меня уставала рука и болело сердце, я должен был брать валидол. Книга разошлась. И дополнительный тираж ее тоже, безусловно, разойдется. Тут важно вот еще что: «Дети Арбата» были изданы тиражом в десять с половиной миллионов экземпляров. Значит, люди эту книгу дома имеют. Они и «Страх» купили. конечно, они захотят купить и последнюю книгу, их хочется знать, чем завершились судьбы героев. Ну, а имя автора знакомо. Многие из нынешних читателей выросли на моих детских книгах. И потом все эти разговоры, что потерян интерес к серьезной литературе, - все это чепуха. Никогда он не терялся: ни в кризисные, ни в какие другие времена.

3