«ТЯЖЕЛЫЙ ПЕСОК»
1 серия

ЭКРАНИЗАЦИЯ ВЕЛИКОГО РОМАНА

«Тяжелый песок» - одна из самых значительных книг Анатолия Рыбакова (1911 -1998). Роман впервые был опубликован в «застойные» времена и стал событием в литературной жизни страны.

Экранизировать роман «Тяжелый песок» удалось авторской команде, работавшей над «Московской сагой». В дни премьерного показа «Московская сага» стала рекордсменом месяца и возглавила ТОП-50 лучших программ на ТВ. Фильм получил международное признание, став лауреатом крупнейшего Международного фестиваля телевизионных фильмов в Биаррице, где получил сразу три приза фестиваля: Гран-при за лучший сценарий, Гран-при за лучшую музыку к фильму, а также Специальный приз Жюри за уникальный актерский ансамбль. «Московская сага», наряду с другими экранизациями серьезной литературы, вновь открыла «нишу кинороманов» на отечественном телевидении.

Для Антона Барщевского (режиссер-постановщик картины) - эта работа является режиссерским дебютом. В 90-е гг. он возглавлял представительство Фонда Стивена Спилберга «Выжившие в Холокост» в Восточной Европе, странах СНГ и Балтии. Для архива этого Фонда было снято более 5 тысяч интервью с жертвами Холокоста. Он был исполнительным продюсером документального фильма Ст. Спилберга и Дж. Молла «Последние дни» (премия «Оскар» за лучший документальный фильм 1999 г.) и документального фильма «Дети из бездны» (реж. П. Чухрай). Создавал фильмы для «Еврейского Фонда Праведников», «Швейцарского фонда помощи жертвам Холокоста». Накопленные в результате этих работ знания по истории, собственные впечатления от встреч с уцелевшими свидетелями событий, оказались бесценны при создании фильма «Тяжелый песок».

Антон Барщевский поделился воспоминаниями: «Много лет назад Анатолий Наумович Рыбаков сказал моему отцу, Дмитрию Барщевскому, что хотел бы увидеть экранизацию «Тяжелого песка». В одном из последних своих писем он обратился к отцу с просьбой обязательно снять этот фильм. В фильме речь идет о человеческих характерах и драматических судьбах».

Авторам картины «Тяжелый песок» удалось собрать уникальный звездный ансамбль, в фильме сыграли Ирина Лачина, Юрий Соломин, Ольга Будина, Андрей Смирнов, Дмитрий Харатьян, Лариса Удовиченко, Александр Лазарев (мл), Владимир Вдовиченков, Михаил Ефремов и многие другие.

Главные герои, еврейская красавица Рахиль и её возлюбленный немец Яков, проживут на экране более 30-ти лет и во всех возрастах их роли воплотят Ирина Лачина и Александр Арсентьев (любопытно, что в свое время И. Лачина дебютировала в кино, сыграв тоже еврейскую девочку Рейзл). А их дочь, без памяти влюбившуюся в летчика, героя Советского Союза (Дмитрий Харатьян) сыграла Нелли Уварова, утвержденная на эту роль еще в 2001 году до «рождения» Кати Пушкаревой «Не родись красивой». Как призналась Нелли, это были ее самые первые кинопробы. «В детстве я всегда ждала каникул, чтобы посмотреть «Гардемарины, вперед!». Мне очень нравился Дима Харатьян в этом фильме, но тогда я и представить себе не могла, что когда-то и сама стану его возлюбленной на экране… Думаю, детская любовь помогла мне сыграть особенно достоверно!» И самое неожиданное, что в роли итальянской певицы дебютировала Флоранс Хворостовская - супруга Дмитрия Хворостовского. Флоранс давно мечтала испытать себя в ипостаси драматической киногероини, и, наконец, ей это удалось. Госпожа Хворостовская всегда выезжает на гастроли вместе с семьей, и в этот раз певица не изменила своим традициям и приехала на съемки в украинский городок Щорс вместе с мамой и трехлетним сыном. Для воплощения своей давней мечты Флоранс преодолела тысячи километров и великолепно справилась с ролью, выучив ее на русском языке (родной язык итальянский).

Фильм тонко, с удивительной достоверностью передает все грани драматических событий XX столетия. Авторам киноромана представляется особенно важным именно сегодня экранизировать «Тяжелый песок» для того, чтобы предостеречь будущее от повторения ошибок. Жанр фильма - мелодрама, семейная сага. Этот фильм о любви, которая сильнее смерти. Жизненные коллизии его героев близки и понятны каждому, и поэтому не имеют имеет национальных пределов. В период расовых войн, жестокости и национальной нетерпимости самое подходящее время для создания фильма об интернационализме и толерантности. Долгожданная премьера киноромана состоится в октябре на Первом канале.

Наталья Виолина (автор сценария и диалогов киноромана «Тяжелый песок»)

В чем для Вас привлекательность экранизации? Почему Вы второй раз берётесь за экранизацию?

Вы знаете, я с детства не любила писать изложения, всегда любила сочинять. До этого все сценарии, мной написанные, были оригинальными. Первый опыт экранизации был связан с «Московской сагой». Я была в упоении от романа, мне безумно захотелось увидеть его на экране. Наверное, экранизация - это частичное перекладывание ответственности на автора, ты перестаёшь быть единственным и последним отвечающим за успех или неуспех. Это тоже правда. Но когда ты имеешь дело с апробированным романом, имевшим успех у читателя, есть надежда, что это произведение и на телеэкране найдёт отклик у зрителя.

Далеко ли Вы ушли от первоисточника?

Я старалась сохранить не букву, а дух произведения. Судить, насколько это получилось, зрителю, но я стремилась к этому. В кино личность актёра, утвержденного на роль, оказывает гигантское влияние не только на выстраивание характера героев, но даже на сюжет, на развитие характеров, коллизий. После утверждения на роль того или иного актёра, начинаешь подстраиваться под него, это тянет за собой какие-то изменения, иные повороты сюжета. Поэтому кинолитература неизбежно уходит от литературы на бумаге.

Так, например, героиня Ларисы Удовиченко - полячка, не очень значимый персонаж в романе, но в сочетании с этой актрисой нам показалось интересным обогатить её образ, её судьбу. Поэтому в фильме развита история одинокой женщины, которая проживает долгую жизнь от кокетливой, молодой прелестницы до глубоко пожилой, сознательно идущей на смерть женщины.

Роль Зины исполнила актриса Анна Горшкова, которая со своим партнером Валерием Закутским создали такую замечательную пару, что нам захотелось более подробно рассказать историю их трагической любви.

Актриса Марина Швыдкая 20 лет назад ушла из кино в телевидение. И вернулась в профессию, снявшись в «Московской саге». В «Тяжёлом песке» её героиня - замечательная русская, интеллигентная женщина, ленинградка, которой предстоит погибнуть, спасая еврейскую девочку.

Ольга Будина всегда играла женщин-кис: пленительных, желанных, нежных. В «Тяжёлом песке» впервые в жизни она играет отрицательную героиню: жёсткую советскую женщину, решительную и твёрдую в действиях. Диапазон в этом образе огромен: от одинокой, ледяной функционерки до чувственной женщины, с тоской покидающей этот мир, в котором она нашла любовь. Эта роль была продумана и скорректирована специально для неё и Оля, как нам кажется, справилась с ней превосходно.

Были роли, на которые чрезвычайно трудно было найти актёров. Что касается роли Авраама Рахленко - это огромная «глыба» в романе, имеющая своеобразное, ни с чем не сравнимое значение. Это должен быть еврей-ремесленник, с одной стороны твёрдый, где-то даже грубый, такой биндюжник, с другой стороны, человек, воспитавший дочь, заменивший ей мать. Решительный, основательный и внушающий уважение односельчанам, идущих к нему за правдой и за советом, и, в то же время, чуткий, не знающий как вести себя с дочкой, влюбившейся и плачущей ночами в подушку. Юрий Цурило создал весьма убедительный образ только своим присутствием в кадре, не очень много драматических сцен с его участием, но жесты, взгляды, пластика, использованные умело, могут сказать иногда больше, чем слова.

Насколько проще или сложнее с этической и эмоциональной точки зрения писать трагическую историю, происходившую ещё совсем недавно?

Это ближайшее прошлое, то прошлое, которое осязаемо ещё нашими поколениями. Живы участники, непосредственные свидетели тех событий. Именно эти люди внутренне стали собирательным прообразом наших героев. Пускай не точной биографической копией, не деталями судьбы, но, безусловно, её духом. Конечно, с этой точки зрения, легче писать о том, что было недавно и опираться на свои представления о тех людях, которых ты знал и можешь вообразить, какими они были в молодости. С другой стороны, при работе над подобным материалом важна некая дистанция, точно выбранное расстояние: не слишком далеко, но и не слишком близко, не лицом к лицу. У моей мамы невероятная, потрясающая биография, безусловно, заслуживающая романной формы, и я мечтала когда-нибудь это написать, перенести её на экран. Я сделала несколько попыток, и, Вы знаете, мне это не удалось. Я не нашла меру подробности, сопереживания, меру собственным слезам. Когда речь идёт о людях не самых близких, но о людях, среди которых ты провёл жизнь, то всё-таки расстояние между вами позволяет их описывать.

Реальная история - это ведь не виртуальная субстанция, это совокупность ушедших человеческих жизней, из этого слагается история, она живая. Особенно, когда речь идёт о таких вещах, как война, Холокост. Это не просто история ушедших, а история уничтоженных, погубленных, сгоревших жизней. Когда ты к этому прикасаешься, ты как бы невольно тревожишь могилы. Встаёт вопрос: ради чего? Мы делали это - во имя памяти. Прикоснувшись к этому, мы ответственны перед людьми, которых потревожили, потревожили для того, чтобы их жизни не пропали впустую, даром. Потому что, если об этом рассказывать, вспоминать, это будет передаваться из поколения в поколение, сохраняться веками, и их жизни продлеваются памятью.

Леонид Зорин ( один из авторов сценария киноромана «Тяжёлый песок»)

Когда Вы впервые услышали о романе «Тяжёлый песок»? Когда Вам довелось его прочитать, и какое он на Вас тогда произвел впечатление?

С Анатолием Рыбаковым нас связывали многолетние дружеские отношения, я узнал о романе, когда он еще был в замысле. Читая его в рукописи, оценил не только его высокие художественные достоинства, но и бесспорное мужество писателя. У него была своя литературная миссия, свой взгляд на писательскую задачу, он брался только за важные, необходимые предметы, за темы огромного социального звучания. Не секрет, что в ту пору, когда он начал работать над «Тяжелым песком», тема Холокоста не могла ждать очень теплого приема. Я предвидел, что автора ждут немалые трудности, и я не был уверен, что он дождется её воплощения сначала в типографском шрифте и уж тем более не мог мечтать об экранизации. И, как видите, через 30 лет, этот роман представляет интерес, значит, произведение выдержало испытание временем в нашем столь насыщенном событиями и переменами веке. И сегодня усилиями целого кинематографического клана Виолиных - Барщевских и всех, кто ними работает, роман переживает своё второе рождение. Когда Дмитрий Барщевский предложил мне экранизировать этот роман, я, не скрою, испытал смущение: я никогда не экранизировал чужих вещей, но здесь особый случай. Он так и останется единственным в моей жизни. Но это был и долг нашей дружбы с Рыбаковым, и долг моего восхищения этим романом и понимание его значения, не только художественного, но и идеологического. Это было то предложение, от которого нельзя отказаться. Я и не отказался и очень рад, что сделал эту работу вместе с Натальей Виолиной. И чем больше проходит времени, тем больше я оцениваю его значение и значение того писательского подвига, который он совершил.

О чем роман «Тяжелый песок» для Вас в первую очередь. Самое ценное для Вас в нем история любви Рахили и Якова или всё же идеологическая составляющая, трагедия еврейского народа, Холокоста, войны?

Художественная ткань произведения - это, прежде всего, сфера чувств и никакая, даже самая высокая идеология её не заменит. Для меня это история любви двух людей, которые столкнулись в поединке со временем. Время было против них, век, идеология этого времени, огромные, могущественные силы были против них, а любовь всё победила, любовь оказалась сильнее всего. Это роман не только о той огромной трагедии, которая разразилась в XX веке столь щедром на трагедии, но это роман о человеческом достоинстве, о том, что настоящие люди высокой пробы побеждают те обстоятельства, в которых им приходится жить, чувствовать, действовать.

Идёт речь о евреях или идёт ли она о других народах, это неважно, дело в самой идее человеческого братства, дело в том, что люди должны ощущать себя единой семьёй. Поэтому я думаю, что сегодняшний зритель по достоинству оценит и воздаст должное кинороману «Тяжёлый песок».

Антон Барщевский (режиссёр-постановщик киноромана «Тяжёлый песок»)

Как Вам работалось с такой большой командой такой длительный срок?

Кино, конечно, абсолютно командное дело. Наверное, мало существует сфер, в которых настолько важно значение каждого члена команды, потому что все усилия авторов и съемочной группы могут быть сведены на нет в том случае, если кто-то из членов команды где-то подводит. И в этой связи необычайно важно, особенно на таких долгосрочных проектах, которые снимаются больше года, а то и несколько лет, чтобы были одни и те же люди. Очень важно сохранить костяк команды на всём пути. Это было в кино всегда. Есть замечательный обычай: в первый съёмочный день об камеру разбивается тарелка, и каждый член съёмочной группы берёт себе осколок. И очень важно, чтобы в последний съёмочный день эту тарелку собрать из осколков воедино. К сожалению, на практике это бывает очень редко, всегда каких-то осколков не хватает. Но я счастлив тем, что несколько опорных людей работают с нами уже больше пяти лет из картины в картину.

Работа над фильмом далась нам всем очень тяжело. Это связано с тем, что мы относились к этой работе не просто как к съемкам телесериала, а как к съемкам кинофильма. По сути, 16-серийный телесериал - это 10 полнометражных художественных фильмов. Мы всё старались делать по максимуму, а по максимуму всегда сложно. Это отражалось и на работе с актерами, и на подходе к строительству декораций, и на внимании к историческому костюму и другим деталям той эпохи.

Почему Вы построили декорации не в Москве, а на Украине, в Черниговской области?

В конце 90х годов мой отец, который всегда мечтал экранизировать роман «Тяжёлый песок», встретился с писателем Анатолием Рыбаковым. Они подписали договор, и Рыбаков сказал отцу: «Дмитрий, я очень вам советую, снимайте в Щорсе, не где-нибудь, а именно в тех местах, где происходили описанные в романе события. Не потому что это моя родина, где я провёл многие годы своей жизни, а потому что эту историю нужно снимать на той земле, где всё это происходило. Это поможет будущему фильму, придаст ему достоверность и особую ауру». И действительно, приехав в Щорс, мы поняли, что это особенное место, которое будет помогать нам в будущей работе. Я имею в виду не только людей, но и особую атмосферу, ауру этого города и этой природы. И мы не жалеем, что снимали именно там, хотя с точки зрения экономической и организационной, это было очень тяжело: до ближайшего аэропорта, до ближайшей железнодорожной станции - более 3 часов езды, настрадались от этого и мы, и все актёры.

Одна из важнейших сцен картины и, пожалуй, самая первая массовая сцена фильма - это проводы на Первую Мировую войну. Для нас она особенно важна не только потому, что наши главные герои уходили на войну, но и потому, что она отражала взаимоотношения людей в маленьком местечке, в тот период. Притом, что где-то гремели погромы, во многих местечках разные народы жили одной большой семьей. И на вокзале новобранцев провожают вместе православный священник и раввин из синагоги. Так было на самом деле. Русские и евреи, белорусы и украинцы - все вместе, рискуя своей жизнью, шли защищать Россию.

Но Вы снимали не только на Украине, но и вывезли всю группу в Швейцарию?

Действие романа происходит в Базеле, именно туда мы приехали для того, чтобы снять швейцарские эпизоды. Я считаю, что нам удалось создать обстановку швейцарской жизни, которую мы бы не создали никогда, если бы снимали в декорациях. Ещё один важный аспект - это лица участников массовых сцен. Никогда не нашли бы мы ни на Мосфильме, ни на Ленфильме, такие типажи, как удалось снять в Базеле. Это те лица, которые нельзя ни сделать, ни загримировать. С ними нужно родиться и прожить в Европе, чтобы иметь тот взгляд и ту пластику. Поэтому, я надеюсь, мы смогли максимально достоверно передать атмосферу чудесного европейского города начала XX века.

Вы строго следовали историческим «справкам»?

Некоторые сцены фильма мы снимали, следуя строгой исторической правде и достоверности, некоторые сцены решали художественными средствами, пластически. Так, например, была придумана сцена входа немцев в Сновск. Не сохранилось хроники тех событий, но мы представили себе, как это могло быть, и постарались воссоздать это на экране.

Ю. Соломин (в фильме играет адвоката Дольского)

Юрий Мефодьевич, иногда смотрит, как работают молодые артисты, и видишь, сколько советов они дают режиссеру и как капризничают, а Вы - художественный руководитель Малого театра, педагог, режиссер и знаменитый артист так внимательно слушаете режиссера и ни одной жалобы? Отчего так?

Понимаете, наша актерская школа сейчас искалечена немножко. Искалечена той как бы современностью, которая должна присутствовать. Это не современность. Они играют по принципу: «Вот как мне Бог на душу положил, вот так я буду работать».

Я преподаю в Щепкинском училище уже почти сорок пять лет. Это старейшее училище, через год ему будет двести лет. И мы все боремся за сохранение, хотя бы в одном месте, традиций: традиций правильно говорить, правильно думать, а это значит слушать партнера и отвечать то, что тебе партнер предложит, в данном случае и режиссер. Режиссер - это партнер, его нужно обязательно слушать. С ним можно не соглашаться, но не в ультимативной форме, а обязательно нужно находить, желательно за столом, а не на съемочной площадке, то единое, о чем пойдет речь. Это не так просто. Проще делать так, как мне Бог на душу положил. Проще ставить спектакль или снимать кино, как снимают часто в Голливуде, актёры там не играют, а просто выучивают текст и без смысла произносят набор слов.

Я учился у хороших мастеров - это Вера Пашенная, это и Михаил Царев, который преподавал художественное слово. Выучить текст и быстро его произнести - не главное. Главное сделать это со смыслом, а что очень трудно. Легче работать так, как я могу, и не пытаться делать так, как надо. Вот в этом отличие актеров старой школы, от новой школы. Я бы даже назвал это не новой школой, а фактически ее отсутствием.

Что Вы думаете о фильмах, о Великой отечественной войне как зритель? И как Вы думаете, не опасна ли затея «Тяжелого песка»? В картине довольно много, может быть, не войны впрямую, но сцен гетто, оккупации города. Эта та же война, одно из страшных ее проявлений. Скажите, пожалуйста, что Вы думаете по поводу сегодняшнего дня, сегодняшнего зрителя? Надо ли сегодня снимать «Тяжёлый песок», может ли он найти отклик у зрителя? Если да, то среди какого поколения?

Во-первых, это очень важно, потому что это наша история. Какая бы история ни была - она наша. И переделать ее не получится, даже у тех, кто старается это сделать.

Я был потрясен, когда в год шестидесятилетия празднования победы брали интервью у ребят на улице, и они с большим сомнением отвечали на вопрос о том, кто победил в войне, а некоторые говорили, что американцы. Я был потрясен и до сих пор меня еще трясет, потому что как можно было убрать из учебников весь литературный материал о войне, поэзию о войне - Твардовского, Симонова. А сколько военных песенников замечательных!

В День Победы, смотрел по телевидению концерт с Красной площади - «Песни военных лет». Мне кажется, что те люди, которые пели, не понимали, о чем они пели. Кто-то исполнял песню «На безымянной высоте», на какой-то мажорной ноте, улыбаясь. А безымянная высота - это то место, откуда, обычно, люди не возвращались. Бернес пел правильно, он знал, о чем поет. Или еще один такой пример - песня «Поникшие каштаны, красавица Одесса под вражеским огнем». Вышла какая-то дама в матроске, стала отбивать чечетку, причем плохо. Сзади на сцене вышли моряки, которые с удовольствием делали какие-то движения. Но никто не думал о смысле. Вообще необязательно всех переодевать в военную форму, и при этом отплясывать. А вот вышла потом Тамара Гвердцители, Лев Лещенко - и без всяких костюмов, просто хорошо спели и уважительно. Лещенко да Кобзон - одни из немногих настоящих певцов, которые без выкрутасов поют и не позорят свою профессию.

Если грубо, условно разделить фильмы о войне на жанры, то можно сказать, что есть картины, вроде «Баллады о солдате», где показана одна, никому не известная жизнь на фоне войны, сломленная этой войной. И есть картины с огромными батальными сценами. Юрий Мефодьевич, что Вам ближе, что Вам кажется важнее? Что такое для Вас картины о войне. Это одна частная жизнь или должны быть сражения, танки, кони?

Мне кажется, что все должно быть - и то, и другое. Нельзя снимать все время батальные сцены, точно так же, как нельзя снимать все время фильмы об одном человеке. Когда отмечали шестидесятилетие Победы, показывали фильм Озерова. Эта картина заслуживает особого внимания, потому что она сделана человеком, который сам это все испытал, прошел.

Другой вопрос - маленький человек в большой машине войны, в этой мясорубке. Вот, казалось бы, один эпизод или два, а как запоминается. Вспомните картину «Живые и мертвые», где Папанов сыграл генерала. Но мне кажется, не надо стесняться батальных сцен.

Когда у нас была возможность это поставить, и все видели нашу мощь, ни у кого язык не поворачивался сказать, что победу одержали не мы. А теперь, когда мы начинаем снимать фильмы только про бандитов, так начинают обращаться с нашими памятниками, с могилами наших солдат. Но мы сами это позволяем! Я убежден, что искусство - дело политическое. Поэтому мне кажется, что такие фильмы как «Тяжёлый песок» необходимы.

Моя внучка посмотрела «Московскую сагу», мы с ней дома вместе смотрели. Когда там в сцена сталинские лагеря показывали, она меня спросила «Дед, а что, правда так было?» Я ответил: «Саня, к сожалению, так. И твой прапрадед там был». Она была потрясена. Для того чтобы это поколение не забывало, такие фильмы нужны. Не надо пугать молодых, таких фильмов не должно быть много, но должны быть.

Нынешние фильмы зачастую компьютерные - это не искусство. Это искусство оператора, режиссера, монтажеров, компьютерщиков. Можно снимать, но зачем тогда артисты нужны? В этих фильмах нет сердечности. А когда работают артисты, в фильмах бьется сердце живое, и всё передается - интонацией, взглядом, жестом. Иногда ты смотришь на экран и чувствуешь, будто бы персонаж лично тебе что-то говорит. Во всех этих компьютерных делах этого нет и не будет никогда. Если таких фильмов будет становиться все больше и больше, то и человек будет становиться все черствее и черствее. У него атрофируется чувствительность к происходящим событиям.

Юрий Мефодьевич, а как Вы относитесь к небольшим ролям или эпизодам? Вам важно количество съемочных дней? Чем Вы руководствуетесь, соглашаясь на роль?

Конечно, все зависит, во-первых, от материала. Если материал достаточно серьезный, и в нем все обстоятельства, необходимые для человеческого существования, то на такой эпизод можно соглашаться. Так что всё зависит от материала и от создателей фильма. Ты должен им доверять.

Создателей «Тяжёлого песка» я хорошо знал. В их предыдущей работе - киноромане «Московская сага» я сыграл главную роль. Мы прошли вместе длинный путь и, когда они пригласили меня на небольшую роль в «Тяжёлом песке», я согласился сразу. Наталья Виолина специально для меня написала новые сцены, которых не было в романе Рыбакова.

Андрей Смирнов (в Фильме играет немца Ивана Карловича)

Андрей Сергеевич, скажите, пожалуйста, читали ли Вы роман Анатолия Рыбакова «Тяжелый песок»?

Да, я прочел его в первый раз, когда он был напечатан в журнале «Октябрь», в 1978 году. От произведения осталось очень сильное впечатление. Невероятно страшный конец - гетто, смерть детей, гибель семьи и всего этого маленького городка. Известно что в Советском Союзе слово «Холокост» не произносилось вообще. Я помню, как читал еще серию очерков великого писателя Василия Гроссмана, в том числе очерк о страшном лагере уничтожения «Треблинк». Прочитав, забыть я этого потом не смог, это невозможно. Пожалуй, с тех пор «Тяжелый песок» был, по-моему, первым произведением в советской литературе, которое раскрывало с такой страшной силой технику, внутреннее строение этого явления - «Холокост». Сейчас уже, когда я готовился к съемкам в «Тяжелом песке», я перечитал роман - и впечатление подтвердилось.

Сложилось ли у Вас ощущение, что это роман о любви на фоне трагических исторических событий? Сам Рыбаков говорил, что это история великой любви.

Вообще, экранизация «Тяжелого песка», я бы сказал, весьма рискованное предприятие, авантюрное. Роман в литературном отношении сделан очень чисто. Стилистика саги очень четко соблюдена, но перевести это на экран - невероятно тяжело. Все события рассказываются - значит, их надо переводить в драматургическую форму. Что же касается любовной темы - да, конечно, это история великой любви. Но мне кажется, что тут следует обратиться к опыту классической саги, то есть, исландской саги. Непревзойденные литературные произведения написаны в XI, XII, XIII веке. Страшные, жестокие события и любовные истории, которые там случаются очень часто, как например, в знаменитой «Саге о Ньяле», где трагедия только оттеняет силу чувств этих людей. Мне кажется, что это тот самый случай. Конечно, от того, как при съемке и при монтаже удастся выстроить историю любви Якова и Рахили, безусловно, зависит, сможет ли она стать главной, но думаю, это удастся создателям сделать. Даже когда наступают трагические дни гетто, их любовь все равно присутствует. Как трогательно, когда Рахиль заставляет Якова уходить из гетто, устраиваться на железную дорогу, чтобы помогать партизанам. Она посылает своих детей туда и присутствует при страшной гибели своей семьи. Тем не менее, мне кажется, тема бессмертия народа - это единственно возможная тема саги. Она в романе, конечно, есть. Какие прекрасные люди, какие прекрасные характеры - сапожник Рахленко и его дочь Рахиль, Яков Ивановский, их дети.

Есть еще одна сторона, которая, мне кажется, в фильме должна быть обязательно. В романе присутствует ностальгия по советской власти. В общем-то, эта ностальгия пустая - тосковать не по чему. Но для людей, которые прожили свою жизнь, все равно есть воспоминания об их молодости. Один из героев романа, - офицер советской армии, прошедший войну, знающий, что такое кровь и смерть. И, конечно, эти люди, участвовавшие в Великой победе, всю жизнь этим гордились и помнили - для них это святое воспоминание если удастся передать это в картине, то зритель должен откликнуться. Это то, по чему стоить тосковать.

Андрей Сергеевич, как Вы думаете, какой современный зритель может откликнуться на фильм «Тяжелый песок»? Будет ли эта тема сегодня кому-то интересна, может ли она взволновать?

Тут в роли пророка я никак не могу выступать. Дело в том, что сегодня на кинорынке и, в частности, на телевизионном рынке уже хозяйничают продюсеры, что, в общем, правильно, это когда-нибудь должно было случиться в нашем кинематографе. Продюсерский кинематограф - это нормальное явление во всем мире. Раньше у нас был только один продюсер - советская власть. Прежде чем наш современный российский рынок встанет на ноги, боюсь, еще пройдет много времени. Сегодня на этом рынке хозяйничают люди, они добиваются серьезных успехов - достаточно взглянуть на цифры какого-нибудь «Ночного дозора» или на количество людей, посмотревших «Девятую роту». Это впечатляет - совершенно явный коммерческий успех. Я уважаю кинематографический успех в любом виде. Коммерческий успех - это вещь серьезная, к которой кинематографист не должен безразлично относиться. Кино не может быть монологом, это всегда стремление к диалогу.

Я снял мало картин как режиссер, но не могу пожаловаться, чтобы зрители мои картины обходили стороной. И я руководствовался всегда только одним: обязательно найдутся люди, которым будет также интересно то, что интересно мне самому. В «Тяжелом песке» основная тема - евреи в украинском местечке; героическое сопротивление в гетто, попытка восстания - люди умирают с оружием в руках, в ситуации, казалось бы, абсолютно безнадежной. Как это может не вызвать отклика, если сыграно хорошими артистами, хорошо выстроено? Как, когда есть любовь, смерть, драма, народная трагедия, война… Мне кажется, не может не откликнуться российский зритель на подобное.

Мне известно, что на съемки в Щорс Вы приехали с женой и сыном. Ваш сын, мальчик, выросший в семье, имеющей непосредственное отношение к кино, сказал, что впервые оказался на съемочной площадке. Это случайность или абсолютно сознательное ограничение? Вы не хотели сына приобщать к кино?

Для меня этот вопрос непростой. Каждая из трех моих старших дочерей, примерно в возрасте семнадцати лет, говорила, что она пойдет во ВГИК, и каждой я говорил: «Только с вещами». Но они уже взрослые люди. А мой сын - мальчишка пока, шестнадцатилетний подросток. Мы не брали его на площадку, но он сам выразил желание и сказал: «Я хочу работать. Надоели мне эти каникулярные лагеря, школа. Я хочу работать». Первое предложение последовало от создателей «Тяжелого песка». Он с энтузиазмом согласился. Я очень рад, что мой сын работает, что он занят делом, выполняет какие-то поручения. И ему безумно нравится. А что будет дальше? Это без меня решают. Сумеет стать кинематографистом стоящим - пускай. Найдет что-нибудь другое - был бы порядочный человек и был бы здоров. Я уже в том возрасте, когда насчет детей волнуют только две эти проблемы.

Как Вы думаете, имеет ли сегодня искусство, телевидение, в частности, на самом деле влияние на души людей, на сознание? В сегодняшнем безумно ожесточенном мире можно ли и не наивно ли предполагать, что такой картиной, как Тяжелый песок», мы вольны, пусть у нескольких людей, но что-то на душе изменить? Как Вы думаете, настало ли время, не в идеологическом, не в политическом, а в человеческом, нравственном смысле, для картин о дружбе народов?

Я вообще слабо верю в воспитательную силу искусства, потому что тому, кто вырос убийцей, ни книга, ни фильм не помешают совершить задуманное. С другой стороны, есть множество людей, которые откликаются на искусство. В какой мере оно влияет на их поведение. Я всю жизнь работаю в кино, и, на мой взгляд, оно очень мало влияет на отношения между людьми. Но я согласен, что сегодня на эту тему необходимо разговаривать со зрителем, разговаривать серьезно, потому что перспектива получить вместо России, тоталитарной, коммунистической, Россию фашистскую, националистическую - она вполне реальна и страшна. Не дай Бог, конечно, я верю, Бог отведет от России эту страшную опасность, но она вполне реальна. Мы живем сегодня в стране скинхедов. И, конечно, искусство должно участвовать в этом сражении за души людей.

Ирина Лачина (главная героиня)

Ирина, скажите, пожалуйста, Вы познакомились с романом Анатолия Рыбакова «Тяжелый песок», когда Вас пригласили пробоваться на роль Рахиль, или Вы слышали об этой книге раньше?

С творчеством Анатолия Рыбакова я была знакома. Я с удовольствием прочитала «Дети Арбата», и на меня этот роман произвёл огромное впечатление. Что касается произведения «Тяжелый песок», я его прочла перед тем, как меня пригласили на пробы. До этого я не читала роман, хотя когда я рассказала в семье о том, что меня пригласили на пробы, мама тут же сказала: «Да, это прекрасное произведение!» Поскольку я находилась в тот момент в состоянии переезда с одной квартиры на другую, вся моя библиотека была упакована, и найти книгу было невозможно. Я ночью полезла в Интернет, стараясь приложить все свои познания в компьютерной технике, для того чтобы скачать произведение Рыбакова. В итоге мне это удалось - к шести утра я закончила чтение. Поскольку пробы были назначены на следующий день, я пришла туда, наполненная материалом. На самом деле, в тот момент, когда я закончила перелистывать последнюю страницу, я посмотрела на часы и с удивлением поняла, что уже шесть утра и что я всю ночь читала. Я совершенно не заметила, как прошло время. Тогда я поняла, что очень мечтаю сыграть Рахиль.

Что в этом романе произвело на Вас самое сильное впечатление?

Когда я его закончила читать, все равно произошел какой-то момент осознания, осмысления прочитанного. Итог моего осмысления - это реквием. Для меня - это реквием по людям, которые жили в то время, и волею обстоятельств их жизнь сложилась столь трагическим образом. Для меня - это реквием и дань памяти и уважения людям, которые прошли через все это.

Вы могли бы сказать, что эта история любви?

Безусловно. Это такое переплетение судеб и безумная история любви, которую каждый из нас мечтает встретить в своей жизни. Это Божий дар, великое благословение, когда это чувство посещает, когда ты встречаешь свою вторую половину и обретаешь крылья. Я вообще верю в любовь, и не важно, с какого взгляда она происходит. Она может произойти и со второго взгляда, и с третьего, и с десятого. Важно, чтобы она произошла, потому что самое страшное, когда ты живешь, и это чувство так и не встречаешь. Есть разные состояния, которые путают с любовью. Есть влюбленность, очарованность, страсть, влечение, романтизм. Но настоящая любовь дается не многим. Кому-то сразу приходить мысль, осознание того, что ты хочешь с этим человеком быть всю жизнь. А для кого-то нужно прожить определенное количество времени, чтобы понять, что это твой человек, что ты без него не можешь, умираешь без него, что тебя рвет пополам, когда ты не рядом с ним. Я знаю, что такое любовь…

Ирина, скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к историческим составляющим на съемочной площадке - к декорациям, костюмам, гриму. Помогают ли они Вам или, наоборот, мешают?

Помогают. Я люблю историческое кино намного больше, чем современные картины, потому что это машина времени, в которую ты погружаешься и уносишься на десятки лет назад, а то и сотни. И не воспользоваться этой возможностью было бы глупо. Поэтому все, что касается эпохи, костюмов, декораций мне жутко нравится. В Щорсе, замечательно сделаны декорации города. Я была абсолютно уверена, что это жилой город. На самом же деле, все было выстроено буквально в чистом поле. Атмосфера предельной достоверности была создана. В домах на окнах весят занавески, растет герань, вишня, а в огороде - капуста. Я бегала по огороду, меня привело это в невероятный восторг, дало мне ощущение возврата в детство. Мои личностные ощущения, воспоминания накладываются на то, что происходит в кадре. Это очень здорово. Декорации, безумно важны, они дают ту атмосферу и энергетику, которые помогают играть. В картонных декорациях, конечно, собираешься, в силу профессии, и играешь, но как здорово, когда они живые и дышат. Такое ощущение, что люди просто вышли на секундочку, а все осталось. Когда я впервые увидела дом свой героини Рахили Рахленко, я спросила, действительно ли в этом доме делали обувь. Мне ответили: «Нет, это все реквизит». Для меня, как для актрисы, это важно, потому что я понимаю, как я могу в этом жить, как мой персонаж в этом живет. А костюмы - это вообще вторая кожа. Когда ты одеваешь тот или иной костюм, у тебя меняется характер. Одетая во взрослый костюм я веду себя иначе. Я более сдержанна и не так порывиста, как в гриме и костюме в молодости, где у меня косички и развевающиеся кудри. Безусловно, без хороших костюмов актер может существовать, может скрутить себя внутри, вопреки. Но когда ты работаешь вопреки - это ужасно. И я себе желаю, и другим актерам как можно меньше работать вопреки, а всегда работать вместе и в команде.

Насколько для Вас важна атмосфера, которая царит на съемочной площадке? Действительно ли, она переходит по ту сторону камеры?

Да, совершенно верно, она отпечатывается на экране. Атмосфера на съемочной площадке - это магическая вещь - она переходит в кадр. Когда свет в кадре и замечательные отношения в группе, все отпечатывается. Вообще, пленка - это некая живая субстанция, которая воспринимает энергетику, существующую во время съемок. И это потом всегда передается в зрительный зал. Есть же понятие «шестое чувство». Что такое шестое чувство, никто не знает, но все его ощущают. Можно называть по-разному: магия, энергия, субстанция. Мысль изреченная есть ложь. Мы все равно пытаемся облечь в слова какие-то вещи очень тонкие и подчас совершенно не уловимые. Но именно эта неуловимость взаимосвязи во время съемок, поддержки, расположения друг к другу и единства; желание создать что-то хорошее, серьезное, интересное - оно потом передается через экран и удивительным образом влияет на зрителей.

Дмитрий Барщевский (генеральный продюсер киноромана «Тяжелый песок»)

Еврейская тема, насколько фильм эмоционально окрашен с точки зрения этнических зарисовок, национальных деталей?

Картина отражает умонастроения наших людей накануне Отечественной войны. О большевиках заслуженно сказано много плохого, но надо сказать и хорошее: тема национальности была снята. До начала войны никто не задумывался об этом, национальный вопрос не поднимался. 1937 год был абсолютно интернационален, никаких преимуществ никто не имел, репрессии коснулись всех. Национальный вопрос возник в конце войны. Как потом мне рассказывали родители, всё началось с тоста Сталина «За великий русский народ!»

Нам хотелось передать ощущение жизни советского народа, которое, в то время, было интернациональным. Конечно, в фильме есть этнический колорит, но мы не форсировали эту тему, на наш взгляд, это было бы надуманным. Советская жизнь была такой, все пели советские песни, не задумываясь, кто их автор и какой он национальности.

Швейцарские сцены из фильма снимались действительно в Базеле. Весьма непросто было организовать съёмочный процесс там, но, тем не менее, Вы пошли на это. Почему?

Если позволяют средства, которых, конечно, всегда не хватает, мы предпочитаем снимать настоящее. То, что мы снимали в Щорсе - завещание Рыбакова. Он сказал мне: «Дима, снимайте там. Снимайте в этих соснах, там, где родился и вырос я. Там, где всё это происходило на самом деле». И я пообещал. С точки зрения производственной и продюсерской - это полное безумие, этого делать не надо было. Но, кто знает, может быть, актёры лучше играют, атмосфера передаётся на экран.

Фашизм и еврейское сопротивление, насколько проще или сложнее снимать фильм, основанный на абсолютно реальных событиях, на нашей, совсем близкой истории?

Я не знаю рационального ответа на этот вопрос. Один индийский писатель сказал: «Надо писать не чернилами, надо писать кровью. Но кровью не своего сердца - так лучше получается». В данном случае это было невозможно. Я бы сказал, что это вопрос даже не творчества, а долга, наших моральных убеждений, обязательств.

Весь мир знает историю варшавского гетто, об этом снято много фильмов. Но были и маленькие гетто, и там тоже были свои герои. Люди, выбор которых был однозначен: если погибнуть - то с оружием в руках, а не сойти в могилу безмолвно. Наш фильм о них.

Почему Вы поменялись ролями с сыном, ведь на «Московской саге» Антон - продюсер, а Вы - режиссер-постановщик.

Когда мы начинали работать над фильмом, выяснилось, что Антон знает и понимает жизнь той среды гораздо лучше, чем я. Он много лет отдал работе со Спилбергом над темой Холокоста, и я считаю, что на экране это видно».

Дмитрий Харатьян (в фильме играет лётчика Вадима Соколова)

Дмитрий, расскажите, пожалуйста, о Вашем персонаже в картине «Тяжелый песок».

Я никогда еще не играл героев Советского Союза. Это мой первый опыт, и это для меня, конечно, большая ответственность, потому что для того, чтобы носить такую звезду, как у моего героя, нужно, в некотором смысле, соответствовать этому статусу. Я, конечно, не претендую на звание героя, но, тем не менее, «побывать» в мундире с таким обязывающим символом - это очень полезный опыт для меня. И я теперь как-то по-другому начал себя ощущать и в жизни.

Самое главное, если говорить о сути моей роли - история, которая происходит с моим героем и с его любовью, одна из очень важных и знаковых историй, к сожалению, нередких в военное время. Машина, именуемая разрушительной войной, уничтожает людей, убивает едва зародившееся любовное чувство. Это еще одна история несостоявшейся любви, погребённой под неизбежной лавиной - страшной Отечественной войной.

На истории одной, отдельно взятой пары людей, моего героя, умудренного опытом жизни человека, вернувшегося из Испании после боевых сражений, и этой девочки, неопытной и влюбленной так искренне и так истово, что он верит в то, что это действительно любовь. На вокзале, перед отъездом он дает ей обещание вернуться через год и обязательно сыграть свадьбу и спрашивает, какой сегодня день. Она говорит - двадцать второе июня. И все мы понимаем, что это первый день войны, и эта любовь обречена, ей не суждено состояться.

Для меня съемки в картине «Тяжелый песок» - удивительное и счастливое предложение, которое мне сделали создатели фильма, семья Барщевских. Они мне очень помогли в воплощении на экране персонажа романа А. Рыбакова. Эта работа крайне важна для меня, как для человека, который не знает, не помнит этой войны, естественно, поскольку я родился гораздо позже. Но, тем не менее, я отношусь с огромным пиететом и уважением к поколению людей, которые воевали, к детям тех, кто воевал. Мои родители, собственно, застали эту войну. И это, конечно, святая память, которую нужно беречь в себе и культивировать. Нельзя забывать прошлое, потому что без памяти прошлого нет будущего у народа.

Расскажите, пожалуйста, как Вам работалось в Вашей партнершей по съемочной площадке, с актрисой Нелли Уваровой.

Нелли - удивительная, блистательная артистка, одна из самых востребованных сейчас. Когда мне сказали, что именно она будет моей партнершей, что она будет играть эту девочку Дину, влюбленную в моего героя, летчика Советского Союза, я, честно говоря, очень обрадовался, потому что мне любопытно было с ней встретиться на съемочной площадке. Для меня награда работать вместе с Нелли.

У меня очень хорошие впечатления от нашей совместной работы, Нелли оказалась человеком очень ответственным, дисциплинированным, очень глубокой, содержательной артисткой, что довольно редко встретишь среди столь молодых актеров. Я понимаю, что работа в сериальном проекте ее натренировала, если учесть темп, свойственный съемкам сериалов. Своего рода это тренажерный зал для актёра, благодаря которому Нелли находится в прекрасной профессиональной форме.

И в романе у Рыбакова, и в фильме между Вашим героем и героиней Нелли Уваровой значительная разница в возрасте. Нелли играет семнадцатилетнюю девушку, а Вашему персонажу под сорок. Как Вы относитесь к некоторой кинематографической условности?

Думаю, суть не в возрастных категориях, хотя, безусловно, у меня с Нелли достаточно большая разница в возрасте. Признаюсь, я не очень понимаю людей, которые буквально все воспринимают. Вот, скажем, Дине в «Тяжелом песке» семнадцать лет, и потому играть ее должна семнадцатилетняя девочка. А Харатьян, ему же вроде под пятьдесят, а он играет сорокалетнего. Не это было главным, основополагающим критерием в подборе актеров на эти роли. Главное, чтобы это было убедительно сыграно, чтобы в этом была какая-то человеческая история, чтобы действительно на экране возникла история Любви. И вот в этом контрасте противоречий есть единство их взаимного чувства. Мне кажется, это главное.

Известно огромное количество картин о Великой отечественной войне. Условно их можно разделить на картины с огромными массовыми, батальными сценами и на картины, когда показана одна частная жизнь. Иными словами, одна и та же война, но совершенно разный взгляд на нее. Вам, как зрителю, что ближе?

Меня впечатляют и батальные полотна, а также и отдельно взятые, «локальные» человеческие истории. Для меня проще и понятнее, но ни в коем случае не примитивнее, и, может быть, даже проникновенней история отдельных взаимоотношений двух людей. На примере частной истории, которую мы снимаем в фильме «Тяжелый песок», мне кажется можно отследить трагедию миллионов людей, которые потеряли свою любовь, не реализовались вообще и ушли из жизни слишком рано. А сколько, наверняка, погибло гениев и талантов! Когда мы говорим о количестве жертв, которое понесла наша страна в годы войны, то мы даже не представляем, чего вообще лишился мир. Можно снимать и батальные огромные полотна, с огромным количеством техники, людей. А можно рассказать историю о двух людях, влюбленных в друг друга и потерявших веру, надежду и, в результате, любовь. Я думаю, и то, и другое, уместно.

Дмитрий, Вы лично верите в любовь с первого взгляда, встречалась ли Вам такие примеры в жизни?

Я как раз очень верю в любовь с первого взгляда. Я считаю, что это огромная сила, вот в этом первом взаимном проникновении, во взгляде, в этих токах и энергии, которая вспыхивает между людьми. И я думаю, очень многие истории отношений семей в дальнейшем, возникли именно от этого, первого импульса, любви с первого взгляда. Я в это абсолютно верю, я сам такой человек, и в моей жизни так было, и в жизни персонажей, которых мы играем на экране.

Мне кажется, что убедительность истории любви моего героя и героини Нелли как раз в том, что любовь между ними вспыхнула мгновенно. Дина увидела его и влюбилась. И мой герой тоже сразу влюбился, но не давал себе шанса в это поверить, потому он человек взрослый, бывалый, «стреляный воробей», как он про себя говорит. А Дина совсем девочка. Он увидел ее чувство и откликнулся, но не сразу позволил себе полюбить ее.

Дарья Виолина (креативный продюсер картины)

Мы приняли решение снимать «Тяжелый песок» в Щорсе, городе, где родился и вырос Рыбаков, и в котором разворачиваются все события романа. Мы прожили там около года и с первых дней искали очевидцев тех печальных военных событий, но, увы, как нам сказали, таких в Щорсе не осталось. В городе, некогда считавшимся еврейским местечком, сегодня нет ни одного еврея. В первые два месяца немецкой оккупации было расстреляно 3 тысячи евреев. Те, кому посчастливилось выжить, уехали в эмиграцию позже, уже в 70-е годы.

Но можете себе представить, что за день до нашего отъезда из Щорса, когда съёмки там были полностью закончены, мне в руки попалась кассета с любительским фильмом о родном городе, снятом несколько лет назад учениками местной школы. В нём я увидела коротенькое интервью с женщиной, пережившей годы оккупации. В тот же час я бросилась её искать. Нам повезло - Тамара Степановна Борисова была жива, и поздним вечером мы постучались в дверь её ветхого домика (именно в нём она родилась в 1926 году).

Выходили мы с оператором глубоко за полночь, сняв многочасовое удивительное интервью с женщиной, чью мать-еврейку расстреляли у неё на глазах в 41-ом, а её саму, тогда пятнадцатилетнюю девочку, дважды вели на расстрел. Уцелела чудом: начальник полиции сочувствовал полукровкам, а у Тамары отец был украинец. Во всём городе спаслось пятеро детей-полукровок. До наших дней дожила одна Тамара Борисова. Кстати, её имя встречается на страницах романа Рыбакова. Он знал её историю и описал в «Тяжёлом песке».

Волнующая история её жизни сама по себе могла стать основой отдельного фильма, нет возможности описать здесь всё, скажу только, что когда мы уже выключили камеру и прощались с этой тяжело больной и живущей в бедственных условиях женщиной, я спросила: «Чем мы можем Вам помочь? Лекарства, врачи, деньги, давайте проведём тепло в дом. Скажите, что нужно, мы всё сделаем». Она задумалась и ответила: «Исполните мою мечту. С 1945 года я добиваюсь разрешения оградить то место в нашем сосновом бору, где погребены сотни расстрелянных евреев, белорусских партизан, и русских, и украинских». Теперь там зона отдыха, жарят шашлыки, гуляют дети. В этой могиле и моя мать. Мне 82 года, я хочу уйти из жизни, зная, что там будет хотя бы ограда, о памятнике и не мечтаю. Больше мне ничего не надо…» Я пообещала.

И вот 7 июля 2007 года наша съёмочная группа вновь приехала в Щорс. Теперь, чтобы открыть Памятник всем жертвам той страшной войны. На нём православный крест соседствует с шестиконечной звездой Давида. Это памятник всем жертвам независимо от их национальности».

Роман «Тяжёлый песок» заканчивается словами: «Всё простится. Невинно пролитая кровь - никогда»

Нелли БЕГАНОВА

Газета "Музыкальная правда" №34 от 19 сентября 2008 года