Анатолий Рыбаков «Бронзовая птица»

- Может быть, поговорить с ним? - предложил Славка. - Объяснить ему, куда он катится.

Генка отрицательно замотал головой:

- Не послушает он тебя. Скажет, что это у него стиль руководства. Нет! Нужны сильные средства. Надо ударить так, чтобы сразу очухался. Тогда подействует.

- Что же ты предлагаешь?

- Поставить вопрос на комсомольском собрании.

- Сразу выносить на собрание? Давайте сначала поговорим с ним. А уж если не исправится, тогда вынесем на собрание…

Так ребята и решили. Но Миша ничего не знал об их разговоре и продолжал вести себя по-прежнему.

Со взрослыми он держался степенно, с сознанием собственного достоинства. Правда, и председатель сельсовета, и крестьяне не знали о его разговоре с секретарем губкома комсомола, но то, что Миша не подчинился приказу Серова, а Серов не настаивал на своем распоряжении, свидетельствовало, что за отрядом стоит какая-то сила и выселить отряд отсюда не так просто.

И в отряде дела шли как нельзя лучше. Происшествий почти никаких. Только вот Сева расхворался самым серьезным образом.

У него болела голова, першило в горле, ему было трудно глотать и даже дышать. Термометр показывал тридцать девять и девять десятых градуса.

Бяшка, известный знаток медицины (его мать служила в амбулатории няней), велел Севе открыть рот, посмотрел и объявил, что у Севы ангина.

- Краснота и вообще все распухло, - сказал Бяшка. - У тебя гланды вырезали?

Сева отрицательно закачал головой.

- Может быть, тебе маленькому вырезали, а ты забыл?

Но Сева категорически отрицал это обстоятельство.