- Вот именно - Крашенинников. Теперь скажите толком: зачем вы ко мне пришли? - Он поднял голову и сказал людям у стены: - Товарищи, я сейчас освобожусь.

И опять воззрился на меня, ожидая ответа.

Вместо ответа я вынул фотографию солдат и положил ее перед ним.

Он наклонился, рассмотрел фотографию, потом как-то странно посмотрел на меня, опять склонился к фотографии, перевернул, прочитал надпись: "Будем помнить ПРБ-96", снова посмотрел на меня:

- Откуда вы приехали?

- Из города Корюкова.

- Корюков… - задумчиво проговорил Стручков. - Помню такой город. Мы стояли возле него летом сорок второго года, ушли оттуда в сентябре.

- Вот именно, - подхватил я, - именно в сентябре сорок второго года.

Дело начинало, кажется, проясняться.

Стручков снова рассмотрел фотографию, потом обратился к своим инженерам:.

- Товарищи! Скоро обед, прервемся.

- Ростислав Корнеевич, - плачущим голосом возразил маленький докладчик, - мы должны сегодня принять решение.

- Примем, - пообещал Стручков.

Я сидел в кресле у письменного стола.

Стручков стоял у окна, думал. Вспоминал, что ли, этих солдат?

Он вернулся к столу, сел, снова посмотрел фотографию, потом посмотрел на меня и медленно, подбирая и обдумывая каждое слово: сказал:

- Война сложна: люди гибнут, пропадают без вести, попадают в плен - мы не всегда знаем, при каких обстоятельствах это произошло, свидетелей может не быть, или они могли тоже погибнуть, пропасть без вести, попасть в плен. И потому, когда перед нами голые факты, мы можем судить только по этим фактам, по их логической связи.

К чему он разводит такую антимонию? Я и без него знаю, что война - штука сложная. Никогда не думал, что министры так многоречивы.