Кроме большого письменного полированного стола, в углу стоял круглый журнальный столик. Вокруг него в креслах мы и расселись.

Я протянул Валерию Петровичу фотографию.

Он посмотрел на нее, потом поднял глаза на меня:

- Да, это мой отец.

- Дай мне, папа, - попросила Зоя.

Она рассмотрела фотографию:

- Кто же мой дедушка?

Валерий Петрович показал ей Краюшкина.

- Ему здесь столько же лет, сколько тебе сейчас, - заметила Зоя.

- Да, по-видимому, - подтвердил Валерий Петрович, расхаживая по комнате.

- Но выглядит он старше, - продолжала Зоя.

Валерий Петрович ничего ей не ответил, остановился против меня:

- Значит, при нем не было никаких документов? Как же вы узнали?

- Узнали, - коротко ответил я. Не буду же я повторять историю розысков: теперь это уже неинтересно.

- Да, да, конечно, - сказал Валерий Петрович, - военные архивы, однополчане, понимаю, понимаю…

- Дело несложное, - согласился я.

Зоя внимательно посмотрела на меня. Уловила в моем голосе иронию. Меня ее взгляд не смутил. Ведь она не придает всему этому никакого значения.

- Мы тоже узнавали, - сказал Валерий Петрович, - но нам ответили: пропал без вести.

Теперь Зоя смотрела на него. Ей не понравилось то, что он оправдывается передо мной. А может быть, посчитала его оправдания неубедительными. Действительно, ему не следовало оправдываться. Это звучало неуклюже.

Я спросил:

- Когда было последнее письмо от вашего отца?