- Осенью сорок второго года, - ответил Валерий Петрович. - Вообще отец писал редко, особенно не расписывался, он был простой шофер.

В его голосе звучала привычная нотка гордости за то, что его отец простой шофер, а вот он, его сын, - врач, и, по-видимому, крупный врач.

- Это точно? - переспросил я. - Последнее письмо от вашего отца было осенью сорок второго года? Больше писем не было?

- Именно так, - подтвердил Валерий Петрович, - осенью сорок второго года. Больше писем не было.

- Оно есть у вас?

- К сожалению, нет, - ответил Валерий Петрович, - затерялось со всеми этими переездами. Фотографии отца сохранились..

Он вытянул нижний ящик письменного стола, вынул альбом с фотографиями, осторожно перелистал тяжелые страницы со вставленными в них фотокарточками, наконец, нашел то, что искал, и протянул мне.

На старом довоенном фото были изображены молодой Краюшкин и его жена, простая, миловидная и смышленая женщина.

Пока я рассматривал фото, Валерий Петрович говорил:

- Собирался я его увеличить, повесить. Но жена говорит, что сейчас фотографии на стены не вешают, только картины. - Он обвел рукой стены: там действительно висели какие-то картинки. - Говорит, неприлично выставлять на обозрение своих родственников. Может быть, это так, может быть, не так - не знаю.

Зоя сидела с нахмуренным лицом.

- Скажите, - спросил я, - ваш отец курил?

- Курил. А что?

- Да так…

Значит, кисет мог быть его.

- Есть какие-то неясности? - спросил Валерий Петрович.