Предположения его оправдались.

Появились квартирьеры, и вскоре из дома вышла хозяйка с дочкой - несли узел и корзину.

- Давай, матка, шнель! - торопил их квартирьер.

По улице шли женщины, старики, дети, тащили вещи на себе, везли на тележках, на колясках. Жителей выселяли.

Квартирьеры вошли во двор, осмотрели, открыли сарай, дали автоматную очередь и ушли, оставив ворота открытыми.

- Будто ногу задело, - прошептал Краюшкин.

- Ну и неловок ты, отец, - пробормотал Бокарев.

- Немец ловок, - морщась, ответил Краюшкин.

Бокарев стащил с Краюшкина сапог, осмотрел рану:

- Кость цела.

- Капельное дело, - согласился Краюшкин.

Пакет они израсходовали на Вакулина. От кальсон Краюшкина Бокарев оторвал кусок, перевязал рану, сделал жгут, перетянул повыше колена. Тряпка набухла кровью.

- Лежи, не двигайся, ночью уйдем.

Бокарев подполз к краю сеновала, чуть разгреб сено, вгляделся в улицу.

Легковые машины останавливались у домов; денщики таскали чемоданы, готовили жилье для офицеров, связисты тянули шнур - в школе разместился штаб.

Во двор въехал "оппель-капитан"; в дом прошел офицер; следом за ним шофер потащил чемоданы.

Потом шофер вернулся, поставил машину ближе к сараю, передом на выезд, и опять ушел в дом.

- Машину угнать… - прошептал Бокарев.

- Можно бы, - согласился Краюшкин.

- Ночью посмотрим, - сказал Бокарев.

- Стукнешь дверцей - они и услышат: днем посмотри, как обедать уйдут.

Бокарев не любил советов, но совет был правильный.