На ней уже не было новых платьев, новых туфелек, новых носочков - все было старое, ношеное, как у других девочек. И все же она выделялась среди них - высокая для своих лет, стройная, с чистой кожей и правильными чертами лица, бойкая, насмешливая, воспитанная Фаиной и, может быть, знавшая больше, чем ей положено знать в свои тринадцать лет.

- Нравишься ты моей Лильке, - говорила Фаина, - глаз с тебя не сводит.

Миронов воспринимал интерес Лили к себе, как и интерес остальных детей, - интерес к новому человеку, тем более военному. Но он понимал, что внимание Лили особое - ответ на его внимание. А он выделял Лилю среди других детей из-за ее судьбы, из-за того, что стояло за ней, что волновало его, было предметом его долгих размышлений.

Знает ли Лиля, кто она такая? Помнит ли своего отца, свою мать, знает ли об их судьбе? Все в ее жизни с Фаиной казалось таким простым, ясным, будничным: живут, как все, как дочь с матерью, хоть и с матерью приемной; сейчас, после войны, их много - приемных матерей и дочерей. Может быть, и лучше, если она ничего не знает. И все же при мысли о том, что она ничего не знает, Миронову становилось грустно: неужели даже эта память об ее отце вычеркнута?

Иногда она пела. Все девочки в бараке пели, но Миронов узнавал ее голосок.

8

Раза два Миронов приезжал из Москвы на каникулы, но Лилю в бараке не встречал. Одно лето она была в пионерском лагере, другое - на Кавказе, ездила туда со старшей сестрой Верой, жившей в Москве.

- На Кавказе моя Лилька, - говорила Фаина.

В голосе ее слышались и гордость тем, что вот ее Лялька, единственная среди девочек барака, поехала на Кавказ, и тайная ревность, приподнимавшая завесу над сложными отношениями Фаины с Верой.

Эти известия Миронов принимал в ряду других новостей, сообщаемых ему жителями барака: хотели снять старого директора Богатырева, но не сняли, пустили девятнадцатый корпус, жена плотника Сысоева родила двойню, осенью в их бараке собираются перестилать полы, а зачем их перестилать, если обещают переселить в новые дома, и перестилать там нечего, все сгнило, тронешь - оно и рассыплется. Этими новостями здесь жили, жил ими и Миронов, приезжая сюда, - они на короткое время вытесняли то, чем жил он в Москве.