Он бросил трубку. Помолчал. Размотал с ладони скрепки. Хмуро и устало проговорил:

- Сделано твое дело. Иди.

А Лиля сидела в коридоре, закинув ногу за ногу, и курила - молодая, красивая, хорошо одетая. И все думали: «Какая красивая, какая счастливая». А у нее обрывалось сердце в предчувствии унизительного разговора, который ей предстоит, оскорбительного отказа, который услышит. Всюду ее встречали любезной улыбкой - она сползала с лица, как только выяснялось, кто Лиля такая.

Ангелюк оформил Лилю. Но Миронову сказал: - За кого хлопочешь, за сволочей?

- Сам ты сволочь!- ответил Миронов.

Ангелюк испуганно посмотрел на него и отошел.

В спецовке, с подобранными под косынку волосами, Лиля была совсем не такая, как вчера, простая, беленькая, растерянная девушка, впервые пришедшая на завод, на незнакомую и малопонятную работу.

- Не трудно тебе?

- Нисколько.

Он смотрел на нее.

- Я так тебе благодарна, - сказала Лиля, - надоело унижаться.

- Месяц проработаешь - перейдешь на аппарат.

- Спасибо.

- Я хотел зайти к вам завтра.

- Завтра? Я думала с утра поехать в Верхний, надо кое-что купить. К вечеру вернусь.

- Вот совпадение, - сказал Миронов, - я тоже еду. У меня назначена встреча. Поедем вместе?

- На машине? Это будет замечательно. Руль дашь?

- Ты ездишь?

- Езжу.

- Хорошо?