Он взял ее за руку:

- Никуда ты не уедешь.

- Ты так думаешь, имеешь на меня права?

- Конечно.

- Даже так! Может быть, считаешь, что я у тебя в долгу? За то, что на работу устроил? Пожалуйста, могу рассчитаться, если тебе это требуется.

Он молча смотрел на нее, на ее измученное лицо. Она закрыла лицо руками.

- Прости меня, Володя, прости, это ужасно, что я сказала, но мне так тяжело, у меня ничего нет, ведь я предупреждала тебя: не надо было нам видеться… - Она вскочила. - Прости меня, Володя, дорогой. - И, увязая в песке, побежала от берега.

Другие события заслонили прошлое, отбросили его далеко назад.

Лилю Миронов почти не видел. Но однажды к нему подошла Фаина, сияя сказала:

- Поздравь, Володя, девочка у нас теперь, дочка.

- Лиля вышла замуж?

- Вышла, да не вышло. Ничего. Чей бы бычок ни скакал, а телочка наша…

Лиля снова появилась на заводе. Она изменилась, стала еще красивее. В улыбке ее, обращенной к Миронову, было что-то новое, доброе, что-то от прошлого, которое касалось только их двоих.

Все в ней было законченное, сложившееся, завершенное. Раньше она ни на кого не была похожа. Теперь она стала похожа на других, таких же красивых, уверенных в себе зрелых женщин.

Как-то Миронов поехал на стройку жилых корпусов. Разыскивая прораба, он поднялся на третий этаж и увидел женщин, их было пять или шесть, гревшихся возле железной времянки в пустой, только что оштукатуренной, еще не побеленной и не оклеенной комнате.

Они сидели тихо, как сидят строители, знающие, что среди этих бесчисленных пустых комнат их никто не найдет, если только сами они не будут шуметь, не выдадут себя своими голосами.