Грязные, еще не промытые окна не пропускали солнечного света: в комнате было темновато и от запаха сырости, от красного накала железной времянки еще темнее.

Лиля сидела на полу, вытянув ноги в стеганых брюках и крошечных зеленых носочках. На полене возле печки сушились ее валенки. Телогрейка была наброшена на плечи для того, чтобы можно было прислониться к сырой стене. Под курткой была голубая, низко вырезанная майка, обнажавшая тонкие руки, нежную шею и худую грудь с заметными ключицами. Ушанка была сдвинута на затылок.

- Баранова не видели? - спросил Миронов про прораба.

Фаина махнула рукой:

- Ищи в шалмане.

- Посиди с нами, Володя, - сказала Лиля, - все мы холостые, любую выбирай.

- Темновато здесь, разглядеть вас трудно.

- Не пугай его, Лилька, - вступила в игру Фаина, - а то в самом деле напугаешь.

- Сейчас Баранова пришлю - сгонит он вас с теплого местечка, - сказал Миронов.

- Куда гнать-то, - возразила Фаина, - нет материала, не подвезли материал.

Лиля лениво улыбнулась:

- Для себя работаем, собственные квартиры строим, сами себе начальники, ты нас лучше не трогай.

- Вас тронешь, - ответил Миронов.

Это был единственный случай, единственная встреча, когда Лиля вела себя так свободно. Шутливость ее была добрая, дружеская, но она завершала их прошлые отношения: Лиля говорила и шутила с ним так, как говорила и шутила с другими.

10

Будущему историку покажется, быть может, самым поразительным то, что мы называем прозаическим словом: «заводской коллектив». В людях, объединенных на первый взгляд только производственным процессом, он увидит прообраз будущего общества. Завод для рабочего - это его завод, репутация завода - его репутация. Он хочет, чтобы завод был знаменит делами, а не кляузами.