Анатолий Рыбаков «Тяжелый песок»

Задача?!

Мать, конечно, ничего не хочет знать:

- Какое нам дело до этой девочки? Она нам родственница? Она Левина дочь? У ее матери нет родных? Где ее бабушка, дедушка, дяди, тети? При чем тут мы?!

- Есть, наверно, родственники, - соглашаюсь я, - но Анна Егоровна может не знать их адреса.

- Нас она нашла и их найдет.

- А если не найдет?

- Отдаст в детский дом, не она первая, не она последняя.

- Лева ее любил.

- Любил… Он эту Моисеевну тоже любил. Ты что, собираешься посадить мне еще девчонку на голову? Этого не будет никогда!

Я вовсе не собирался забирать девочку. Куда, спрашивается, ее забирать? Но отойти в сторону я тоже не мог. Анна Егоровна совсем чужая женщина и та не бросила ребенка, а могла бросить: кто ей Оля, небось она таких девочек перенянчила не знаю сколько, а ведь не бросила… И если бы она могла найти родственников Анны Моисеевны, то, конечно, нашла бы. Значит, не нашла. Особенно насторожила в ее письме фраза: "выходу никакого нету". Из этой фразы я понял, что она не может отдать Олю даже в детский дом, нет документов, а без документов куда ее деть? Что же остается? Завезти на вокзал и оставить, заберут в приемник, а оттуда в детский дом? Конечно, Анна Егоровна не такой человек, но и самого лучшего человека обстоятельства могут довести до крайности.

И решил я поговорить с отцом. Отец не видел ни Олю, ни Анну Моисеевну, в наши с мамой споры не вмешивался. И когда остались мы с ним один на один, я ему говорю:

- Что-то надо решать с Олей.

- Забрать? - спрашивает отец и смотрит на меня.

И по тому, «как» он это спросил и «как» посмотрел на меня, я понял, что отец тоже переживает за эту девочку.

- Некуда забирать, - отвечаю я, - маме хватает и нас, и Дины, и Саши, и Игоря. Но надо пристроить девочку, надо помочь этой женщине, может быть, поискать родственников Анны Моисеевны.