Анатолий Рыбаков «Тяжелый песок»
И я излагаю свои соображения насчет документов и свои опасения, что девочка в конце концов останется на вокзале, потому что другого выхода у Анны Егоровны нет. И вижу, это предположение подействовало на отца, он, как и я, мысленно представил себе девочку, брошенную на вокзале, и эта картина засела в его голове, как и в моей. И хотя он сказал только два слова: "Надо подумать", - я понял, что отец на моей стороне.
В этот же день или, может быть, на другой, не помню, возник за ужином разговор о деле, которое мне предстояло сделать в выходной. Не помню сейчас, какое именно дело, разве запомнишь все житейские мелочи, знаете, как это бывает в семье, - скапливаются дела на выходной. И мама говорит: "Борис, будет у тебя выходной, надо сделать то-то и то-то".
И тут отец:
- Борису надо отработать этот выходной, чтобы на следующей неделе иметь два свободных дня.
- Зачем? - насторожилась мать, по тону отца сразу догадалась, что он задумал что-то отдельно от нее.
- За один день в Диканьке он не управится, - отвечает отец.
- Что он, интересно, потерял в Диканьке?
- Нужно решить с девочкой, куда-то определить ее.
- Решайте, определяйте! - объявляет мать. - Но мне ее не нужно, и видеть не хочу, хватит, насмотрелась в Чернигове.
- Рахиль, - говорит отец, - никто тебе ее не навязывает, можешь быть спокойной. Но мы не звери, Рахиль, мы люди и не можем бросить ребенка в таком положении. Борис поедет, все выяснит и поможет найти ее родных.
И мать замолчала, увидела, что отец принял категорическое решение. Он редко их принимал вопреки воле матери, но уж если принимал, то окончательно и бесповоротно. И я отрабатываю свой выходной, договариваюсь, что присоединю его к следующему, и готовлюсь выехать в Диканьку… Но ехать мне не пришлось…