В Симферополе юный швейцарец влюбился в шестнадцатилетнюю красавицу еврейку, дочь сапожника, женился на ней и увез в Цюрих. Но ей там не понравилось. Ее потянуло назад, в Симферополь, куда через какое-то время она и вернулась вместе с мужем. Он остался там и стал сапожничать, как его тесть. Другой профессии у него не было. Но это еще не все. В тридцатые годы его, конечно же, посадили как иностранца, но выпустили в сороковом году.

Эта история меня потрясла. Человек оставил родину, богатых родителей, возможность сделать блестящую карьеру. И все ради любви. К тому же само слово «Швейцария» звучало в предвоенные годы, как Марс или, не знаю что, как Луна.

После войны я снова встретил Роберта, спросил о родителях. Они были расстреляны немцами в числе других симферопольских евреев в 1942 году у дороги на Судак. Судак - это тоже Крым. Да… Такие вот дела творились, Соломон.

ВОЛКОВ: И вы решили поехать в Крым, в Симферополь, чтобы своими глазами увидеть город, обстановку, пощупать, как говорится, все это своими руками, ведь вы в этом смысле писатель старой закалки, не так ли?

РЫБАКОВ: Вы, как всегда, правы, мой друг (смеется), мне надо было ехать в Симферополь. Я купил путевку в Ялту, в наш Дом творчества, и пару раз съездил оттуда в Симферополь. Полное разочарование: чужой город, с ним не связаны никакие воспоминания, чужие улицы, чужие запахи, ничто не дает толчка воображению.

Настроение отвратительное. Я даже не досидел свой срок в Ялте.

ВОЛКОВ: Вы искали других свидетелей тех лет, ваших родственников, например?

РЫБАКОВ: В живых осталась только мамина младшая сестра, тетя Аня, но ей тоже уже перевалило за семьдесят. Однако у нее был по-прежнему ясный ум и она помнила жизнь в Сновске до мельчайших подробностей. В советское время город назывался Щорсом, сейчас, наверное, снова стал Сновском. Но дело не в этом. Тетя Аня жила с дочкой Эммой и зятем Женей на Преображенской улице. Эмма как раз отмечала свой день рождения, и это был хороший повод, чтобы познакомить Таню с моей родней.

Дверь нам открыла тетя Аня. В соседней комнате уже бушевало веселье. «У вас красивая шапка», - сказала тетя Аня, после того как мы поздоровались и я представил ей Таню. Холодно, мороз, и Таня надела ушанку. «Что-что?» - переспросил я. Мне хотелось снова услышать ее интонацию. «Не хитри, ты все расслышал. Тебе хочется, чтобы я твоей даме еще раз сделала комплимент». И она слегка шлепнула меня ладонью по затылку. «Забываешь тетку, редко звонишь». И от этого жеста, от ее голоса, интонации, улыбки пахнуло вдруг моим детством. И в один миг я решил, что действие романа перенесу в семью своего дедушки, в город Сновск. Летом в голодные годы мама возила нас с сестрой туда подкормиться. И сразу все ожило: детская память цепкая.