Снова звонит телефон. Я прикладываю палец к губам, мол, молчи, и мы на цыпочках входим в Толин кабинет, он специально долго не берет трубку, ждет, чтобы мы успели сесть в кресла перед его столом.

- Да, - говорит он грозно, - я слушаю вас, Элла. Значит, в ЦК плохо обо мне подумают, если я не поеду один, это вы выяснили. Так вот: мне наплевать, что подумают обо мне в ЦК, для меня самое главное, что будет думать обо мне моя жена… Там, в ЦК, никому в голову даже не может прийти, что кто-то откажется ехать за границу. Смешно! Так им и передайте!

Элла опять кидает трубку - совещание, видимо, продолжается.

Снова звонок. Элла говорит очень громко, я и Сэм слышим ее голос.

- Вы никогда больше никуда не поедете! - угрожает она Рыбакову. - Запомните это!

- Не поеду - не надо, - спокойно отвечает Толя. Последний звонок ночью.

- Вы понимаете, что подводите свою страну? - говорит Элла. - Нам так важны сейчас отношения с Англией! (Это 1981 год.)

- Это не я подвожу свою страну, - говорит Рыбаков, - а подводят страну ваши глупцы из ЦК, которые привыкли относиться к людям, как к рабам! Со мной этот номер не пройдет! Запомните это сами и передайте тем, кто заставляет вас мне звонить и угрожать!

Так сорвалась презентация романа в Англии.

К вечеру я немного скисла. Толя меня утешает и повторяет снова: «Поверь мне, мы с тобой еще объездим весь мир, и в Лондоне ты тоже побываешь». Я киваю головой, мол, конечно, конечно, но никак не могу скрыть от него, что расстроена.

Питер Майер, глава издательства «Пингвин», прислал разгневанную телеграмму Панкину. Никогда больше не будет иметь дело с ВААПом, не будет больше печатать советских писателей. Панкин уязвлен. Вот чем кончился кураж наших хозяев из ЦК.

Однако это еще не все. «Почему я должен им это спускать?» - говорит Толя, откладывает в сторону рукопись и садится писать письмо Зимянину - секретарю ЦК.

«Уважаемый Михаил Васильевич!

По случаю выхода в Англии и США моего романа «Тяжелый песок» я и моя жена были приглашены на 5 дней в Лондон. Все расходы по нашей поездке брало на себя издательство «Пингвин».

Поездка была назначена на 2 июня 1981 года. Паспорта и билеты были готовы. Однако 1 июня мне позвонили из ВААПа и сообщили, что я должен лететь один, без жены.

Моя жена, дважды принимавшая у нас в доме руководителей и сотрудников «Пингвина», была официально приглашена наравне со мной. Приехать без нее? Чем бы я это объяснил? Тем, что меня пустили, а мою жену нет? Так позорить свою страну я, естественно, не пожелал и ехать один отказался.

Каков же результат этого печального инцидента?