Рощин улыбается, они с Ефремовым друзья, к тому же он любит и Рыбакова.

- Если рукопись напечатают, - говорит Ефремов, - я тут же буду ставить ее в театре.

Обедаем. Пьем сладкую водку, не так плохо, надо сказать. И тут я позволила себе задать вопрос Ефремову: «Правда ли, что, посмотрев у вас «Дядю Ваню», Горбачев сказал: «Это пиршество духа!»?»

Бог мой, можно ли себе такое представить, чтобы после убогого Брежнева и совсем уж убогого Черненко, после Андропова, которому порядочные люди никогда не простят Венгрию 56-го года, новый Генсек сказал режиссеру такие вдохновенные слова: «Пиршество духа!» А когда Ефремов - любимец публики, сославшись на количество неотложных проблем, попросил его о встрече, ответил: «Дайте раскрутить маховик, тогда встретимся». Мы все помним наизусть те слова, не зная точно - правда это или слухи.

- Правда, - смеется Ефремов. - Но и я кое-что слышал. Я слышал, что Горбачев приезжал к вам, Анатолий Наумович, в Переделкино и вы даже прошлись с ним по страницам, где он просил что-то убрать. Было такое?..

- Нет, - отвечает Толя уже без улыбки, - такого не было. Но про страницы, которые Горбачев якобы просил исправить, мне уже передавали. Москва полнится слухами, и это свидетельствует о том, что народ верит в Горбачева. И ждет от него чего-то решительного. Так я думаю.

Толя широко пользовался материалами моего дневника, сказать честно, он и привел его в порядок, когда сел работать над «Романом-воспоминанием». Отдельные страницы вложил в папки, надписав, например: «Россия, 1985-1987 годы», «Дания, 1982 год», «Финляндия, 1982 год», «Америка, 1986 год», «Франция, 1988 год», «Германия, 1988 год» и так далее по всем странам, где мы побывали. У меня было все разбросано: иногда я писала в блокнотах, иногда, когда под рукой не было бумаги, на обратной стороне листочка пульки, которую мы расписывали в преферанс. Иногда мне приходилось что-то рисовать, как, например, дом певицы Плевицкой под Парижем… Толя все странички пронумеровал и карандашом очертил нужные ему подробности, написав сбоку: «Надо!»

Вот как кончался, например, тогда наш разговор с Олегом Ефремовым.

Он рассказывал о своей борьбе за евреев в театре. Хотели у него убрать Анатолия Смелянского, его завлита, «который делал погоду в театре» (слова Ефремова), не давали ставить спектакли ленинградцу Додину. Тогда Ефремов пошел к министру Демичеву и сказал: «Я думал, вы коммунисты, а оказывается, вы просто антисемиты». И помогло. Не тронули Смелянского, дали ставить спектакли Додину. «Им надо говорить правду в глаза, тогда можно чего-то добиться…»