Называют себя: Дима Юрасов и Костя Харламов. У них к Рыбакову дело: предлагают принять участие в организации общества «Мемориал».

Рассказом об этих ребятах Рыбаков начал свою речь на конференции по созданию оргкомитета «Мемориала»: «Я их выслушал и спросил: «А кто у вас репрессирован?» Оказалось, у них не репрессирован из близких никто. И в этот момент я понял, что они пришли ко мне не в силу расплаты, мести, а в силу высшего человеческого чувства - чувства поиска справедливости. И та селекция, которая производилась Сталиным в нашем обществе, уничтожавшая все нравственное, все чистое, все благородное, не удалась. Я понял, что дело, за которое мы все боремся, победит».

Долго сидят, Толя их не торопит, интересны ему эти ребята. Юрасов рассказывает: интересоваться невинно погибшими начал в тринадцать лет. В его картотеке - 80 ООО расстрелянных и посмертно реабилитированных. Устроился работать в закрытый архив. Оставался вечерами, составляя свои списки, пока его не поймали за руку и не уволили «за разглашение служебных материалов».

Я спрашиваю: есть ли в его списках мой отец? Называю фамилию, имя, отчество, кем работал до ареста. Вечером звонит: «Ваш отец есть». Через несколько дней перезванивает, добыл еще материал: «В деле вашего отца десять страниц, в деле вашей матери - восемь». И тут неожиданно для себя я рассказываю этому незнакомому, по существу, мальчику, то, чего не знает даже Толя. Конкретная цифра в восемь страниц вдруг выплеснула на поверхность слова моей мамы, которые долгие годы лежали камнем на сердце: каждый раз, когда ее из Бутырок везли допрашивать на Лубянку, она думала, что ее везут на расстрел…

- Спасибо, - говорю, - никогда не думала, что узнаю, сколько раз мою маму возили на допрос. Еще раз спасибо.

Стыдно мне, что так неприязненно их встретила. Стыдно, что испугалась «Памяти». Толя мне: «Когда ты вошла с ними на террасу, у тебя лицо было белое, как мел».

Но продолжу…

7 декабря Толя уехал в город: звонили из «Московских новостей» - конец года, просили получить гонорар. На Пушкинской площади толпа. Крики: «Жиды, жиды…» Впервые видел такое сборище. Полчаса стоял и смотрел. Ужасное впечатление. Одинокие голоса: «Что евреи сделали плохого?» - «Все погубили, крестьянство загубили. Всюду жиды засели. Убирайтесь в Биробиджан или в Израиль!»