Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

А все мать! Не смотрит за детьми, не воспитывает.

Но странно - при внучке Екатерина Артамоновна никогда не выговаривала невестке. Чувствовала Катин настороженный взгляд и сдерживала себя. А ну их к лешему! С сердцем говорила:

- Уж больно ты глазлива, Екатерина, смотришь, как жандарм какой. В душу человеку смотришь. И ни к чему это - кроме плохого ничего там нет хорошего.

- Жандарм здесь са-а-всем ни при чем, - медленно, растягивая слова, говорила Катя.

Четырнадцать лет девке, а голос хриповатый, как у молодого матроса. Самара, ну чистая Самара!

- Уж я-то знаю. Перевидала в своей жизни всякого, не беспокойся, - ворчала Екатерина Артамоновна единственно для того, чтобы последнее слово осталось за ней.

Катя внимательно смотрела на бабушку и, точно угадывая ее желание, молча отворачивалась. Будто делала снисхождение!

Как-то бабка спросила Катю:

- Какое ты обо мне понятие имеешь, скажи-ка.

- То есть?

- Как ты, одним словом, обо мне понимаешь?

- О тебе?

- А то о ком же! Как я, на твой вкус: хорошая или плохая?

Наморщив лоб, Катя некоторое время думала.

У Екатерины Артамоновны невольно замерло сердце: уж эта все скажет, не посовестится.

- Хорошая! - решительно, точно убеждая в этом саму себя, ответила Катя.

- И на том спасибо, - поджала губы старуха. - Уж какая есть…

Однажды примчался домой Кирилл, закричал:

- Катька на ту сторону поплыла! Уж не видно ее. Наверно, потонула…

- За мужиками бежать, - всполошилась Екатерина Артамоновна, - с баграми собирать, с лодками мужиков… Чего стоишь как столб? - с ненавистью закричала она на оцепеневшую Анастасию Степановну. - Распустила дочку!