Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

Не успели они выскочить на улицу, как в дом вошла Катя, босая, с туфлями в руках и мокрыми волосами. Быстрым взглядом обвела смотревших на нее родных и, напевая, прошла в свою комнату.

Уже вечером, за ужином, бабушка сказала:

- На моем веку человек шесть так-то вот поплавали. Которых на другой день нашли, которых - через неделю.

Катя молчала.

- Раз на раз не приходится, - продолжала Екатерина Артамоновна. - Вот…

- Извини, бабушка, - перебила ее Катя и повернулась к матери: - Мама! Ты мне дай завтра два рубля, у нас на подарок учительнице собирают, у нее день рождения.

- Непочтительная ты, Екатерина, неуважительная, - с упреком сказала бабушка. Но когда через несколько дней Катя снова переплыла Волгу, бабушка ей уже ничего не сказала.

* * *

Бывали вечера, когда в доме, казалось, царило согласие: бабушка рассказывала о Волге.

Катя росла, как росли дети исконных волгарей. Едва научившись ходить, бесстрашно бегала по краю баржи, не боясь свалиться за борт, - в воде чувствовала себя так же уверенно, как таежный паренек на дереве или казачонок на лошади. Язык речников, все эти слова - чалка, кнехт, травить, яр, проран - усваивались вместе со словами «отец» и «мать». Навсегда остались в ее памяти бесчисленные города, деревни, перекаты, пристани, очертания берегов, избушки бакенщиков. Она выучилась грамоте, читая на бортах названия встречных судов. По ним же узнавала географию и историю своей страны: нет такого города, такого деятеля в России, имени которого не носило бы какое-нибудь волжское судно. Волга вошла в ее сердце вместе с запахами и ощущениями детства.