Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

Воронин сошел на берег, подошел к Ледневу и, приложив руку к фуражке, доложил, что грузовой теплоход «Керчь» после зимнего отстоя вступил в навигацию и отправляется в первый рейс на Сталинград. Он говорил ровным, глухим голосом, медленно подбирая слова и держа руку слишком далеко от фуражки, так что казалось, будто он поднял ее в неопределенном и неофициальном приветствии.

Леднев стоял спокойно, свободным движением приложив руку к козырьку. На его лице, в больших, навыкате, голубых глазах было выражение, какое бывает у людей, привыкших участвовать в торжественных церемониях и своим видом подчеркивающих их важность. Они стояли друг против друга в центре смотревшей на них, сразу стихшей толпы, оба высокие, в черных шинелях, Воронин старый, худой и сутулый, Леднев средних лет, представительный, видный, осанистый.

Леднев подал знак к подъему флага. Над зданием управления порта начал медленно подниматься вымпел открытия навигации. Оркестр заиграл Гимн Советского Союза. Все стояли молча. Свежий весенний ветер гнал по реке белые барашки. Солнце то пряталось за облака, то снова выходило, медные трубы оркестра то темнели, то снова светлели.

Оркестр смолк. Все оживилось и задвигалось. Леднев и Воронин пошли на теплоход: Воронин - тяжело ступая по трапу и держась за поручни, Леднев - не вынимая рук из карманов пальто.

Ожидая команды, крановщики высунулись из своих башен. Одни грузчики стояли на вагонах, другие держались за поручни палубы, готовые перепрыгнуть через них и опуститься в глубокие отсеки трюма.

Катя смотрела на часы - ровно час! Торжество не кончилось, начальство осматривает теплоход. Но график уже действовал.

Взмахнув рукой, Катя подала команду приступить к погрузке.