Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

- Что ж ребенок?! Ребенок, он и есть ребенок… А раз ребенка имеешь, так веди себя аккуратно, не позорь человека. Ей не он, а деньги его нужны. Да хоть бы все забрала, лишь бы спокой дала.

Катя видела неприязненные взгляды, которые бросал Николай на жену и на Дусю - видно, этот разговор ему так же неприятен, как и Кате.

Показалась «Керчь» - маленькая точка на просторе широко разлившейся Волги. Таял в голубой дымке дальний берег, еще затопленный водой. Точно островки, виднелись на ней рощицы и перелески, белые домики, окруженные купами деревьев.

Войдя в фарватер реки, «Керчь» развернулась и, прибавляя ход, пошла к порту.

Окруженный работниками пароходства, Леднев молча стоял на причале. Если бы Катя не знала действительного отношения Леднева ко всему, что здесь происходит, то именно в нем, в его строгой, важной отчужденности, она могла бы увидеть то плохо скрываемое недоверие, которое она чувствовала у многих собравшихся здесь людей. Но Катя уже привыкла к официальному поведению Леднева, сейчас оно служило для нее лишь свидетельством его выдержки - Леднев волнуется, быть может, не меньше, чем она.

Теплоход приближался, разрезая носом воду, и две тонкие длинные волны уходили от него наискосок, образуя на воде острый, вспененный на вершине угол.

Поравнявшись с участком, «Керчь» дала длинный гудок и развернулась, чтобы подойти к причалу против течения. Вода за кормой бурлила белой пеной, и на месте поворота еще долго волновалась светлая закругленная полоса.

Медленно, боком «Керчь» привалила к стенке порта. Толпа людей прихлынула к парапету.

Теплоход остановился. Спустили трап.