Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

Катя понимала, что если она сейчас не даст боя, то срывы в подаче вагонов будут повторяться.

- Я составляю акт на железную дорогу и подаю рапорт, - сказала она, - вагоны должны дать сегодня.

- Кушнерову твои акты и рапорты как мертвому банки, - возразил Елисеев, - от платформ-то сама отказалась. Так что терпи. И рапорт твой я никуда не пошлю - потому у Кушнерова в руках козырь, а битым быть я не желаю.

Тогда она решилась на крайнюю меру.

- Это дело ваше. А муку я выгружаю на склад.

- Ты что?! - закричал Елисеев. - Знаешь, во сколько это обойдется?!

- Дорого. Но дешевле, чем простой теплохода.

- Да ты понимаешь, что будет, если в пароходстве узнают?

- Ничего, - ответила Катя, - только расшевелятся.

К концу дня на участке появились начальник железной дороги Косолапов и начальник станции Кушнеров. А через несколько минут и Леднев в сопровождении Елисеева.

Губы Леднева тронула официально-приветливая и, как показалось Кате, чуть насмешливая улыбка. Но в его глазах она уловила испытующее и вопросительное выражение, точно он хотел узнать ее состояние, ее настроение, ее отношение к нему.

Катя ответила спокойным кивком. Ее бесстрастное лицо выражало лишь сдержанную вежливость, какую полагалось выказывать высшим начальникам, тем более приехавшим для разбора щекотливого дела.

Начальнику железной дороги Косолапову, такому же высокому, как и он сам, и приблизительно одного с ним возраста, Леднев пожал руку с подчеркнутой сердечностью. Косолапов ответил тем же. Они держались как высшие судьи, призванные лояльно и доброжелательно разобрать то, что натворили их подчиненные, не умеющие жить в ладу, как живут в ладу вот они, Косолапов и Леднев.