Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

- Я отлично знаю Сутырина, бывшую его жену Клару и всю эту историю, - внушительно проговорила Катя. - В том, что она тебе рассказала, нет ни слова правды. Ничьей семьи Ошуркова не разбивала. Действительно, о ней ходили сплетни. Но это было когда-то… Теперь же она честно работает, нашла свою дорогу. - Катя усмехнулась. - «Выдвигает…» Никто ее не выдвигает. Она сама выдвигается.

- Да-да, понимаю, - согласился Леднев, - никто не отнимет у Ошурковой ее успехов. Но для примера, как фигуру, мы должны выбрать другого человека, человека вне сплетен. А Ошуркова… Мы не казним ее. Просто я хочу, чтобы не было разочарования ни у меня, ни у тебя, ни у самой Ошурковой.

- Клара… Какая подлая женщина, какое ничтожество! - брезгливо проговорила Катя. - Я помню ее еще по школе. Конечно, она теперь будет все сваливать на Сутырина.

- Вот именно, - подхватил Леднев, - что поделаешь, таковы обстоятельства.

- И ты думаешь, я соглашусь с тобой? - спросила Катя.

Он развел руками.

- Это принципиальный вопрос?

- Это вопрос судьбы, вопрос жизни. В свое время я смотрела на Ошуркову так же, как и ты. Но потом я поняла, что это мелкая, обывательская мерка.

- Ах вот как…

- Именно так, - жестко проговорила Катя, - ты ведь не прочь произносить пышные фразы. «Народ…»А народ - это живые люди, часто тяжелые судьбы, сложные и запутанные биографии, которые могут не понравиться начальнику отдела кадров. И тыкать человека носом в его прошлые заблуждения - неправильно, несправедливо, жестоко.

Она замолчала. Заложив руки за спину, Леднев прошелся по кабинету, остановился у открытого окна. Было хорошо слышно, как снаружи, в нишах стены, возились голуби. Они ворковали, хлопали крыльями, царапали когтями жесть карниза.