Анатолий Рыбаков «Роман-воспоминание»
- Вопрос решен положительно. Все, как мы договорились. Роман издадут, а мы начинаем его продавать.
- Кто же его будет издавать?
- Издательство вам позвонит. Приготовьте экземпляр, с поправками, о которых мы договорились, чтобы печатали без задержки… Видите, Анатолий Наумович, «заяц шутить не любит».
В Союзе писателей Верченко сообщил мне хмуро:
- Есть распоряжение печатать твой роман, мы это указание передали в «Октябрь» Ананьеву.
- Но ведь разговор как будто шел об издательстве?
- Почему? Обычный порядок - сначала журнал, потом издательство.
На следующий день я был у Ананьева, отвез ему новый вариант рукописи. Он действительно получил указание печатать роман, будет читать.
Встретились мы с ним только 19 ноября. Восторги были те же, что и при чтении первого варианта, но, к сожалению, и выводы те же.
- Знаешь, Толя, - сказал Ананьев, - напечатают твой роман сейчас, не напечатают - не имеет значения: он уже существует и будет существовать. Все фигуры выписаны великолепно и прежде всего - Сталин. Но в Сталине как раз и заключается главная трудность. У нас есть категорическое указание: произведение, в котором упоминаются Ленин, Сталин, другие исторические деятели, даже враг - Троцкий, должно пройти проверку ИМЭЛ. А ИМЭЛ зарубит роман, ты знаешь, какие там люди сидят. В лучшем случае потребуют выбросить Сталина, а без Сталина роман не существует. Я на это не пойду, не позволю, чтобы моими руками зарубили такой роман. А без заключения ИМЭЛа Главлит даже не будет его рассматривать. Вот какой получается заколдованный круг. Из этого круга можно выйти, только если будет решение ЦК о его напечатании. Роман политический, это политическая акция, и от меня ничего не зависит, я имею только телефонный звонок Верченко: «Поработай с автором в пределах разумного». Я ему ответил: «Роман можно печатать только в таком виде или не печатать».
Итак, все возвращается на круги своя.
Поехал к Ситникову, рассказал о встрече с Ананьевым. На сей раз Ситников не был так оживлен, как при последнем нашем телефонном разговоре, где он упомянул про зайца, не любящего шутить.
- Да, - сказал Ситников, - я ощущаю саботирование. ЦК не дает письменных указаний, только по телефону, и указание было ясное - публиковать. Речь шла об отдельном издании, но кто-то, на ходу, перевел дело на журнал.
- Чтобы легче было угробить.
- Допускаю, сопротивление роману нарастает, его придется преодолевать.
- Боюсь, ничего у вас не получится, Василий Романович.
- Почему?
- Далеко зашел процесс, все уже необратимо, упустили момент.
- Какой момент, что вы имеете в виду?
- Момент, когда можно было разделаться со Сталиным.