Анатолий Рыбаков «Роман-воспоминание»
- Да, да, конечно… Но я говорю о том, с чего вы начали, господин Грин, о терпении. Вы можете ссориться с нашим правительством, потом мириться, опять ссориться, опять мириться. Мы, русские писатели, этого лишены. Ссора с властями для нас - это полное прекращение публикаций, в лучшем случае, в худшем - преследования, а при Сталине и вовсе - расстрел. Вы не должны ничего терпеть. А мы были вынуждены терпеть. Вот я и терпел.
- В чем же выход? - спросил он. Я засмеялся:
- Сделаем так: вы нам отдадите свою свободу, а мы вам свой социализм. Поменяемся. Хотите?
Он натянуто улыбнулся.
- Это шутка, - сказал я. - Как и вы, я тоже сторонник социалистической идеи. Но я за соединение социализма со свободой, я за демократический социализм. Возможен такой гибрид, как вы думаете?
- Это было бы великолепно! Мне кажется, к этому у вас все и идет.
- Будем надеяться.
- Публикация вашего романа вселяет большие надежды. Сейчас по приглашению господина Лигачева мы с Ивонной летим в Сибирь, посмотрим, как перестройка выглядит не в Москве, а в стране.
- Ну, что ж, возможно, вы не будете разочарованы.
В июле 1989 года посольство Франции в Москве устроило прием в честь 200-летия Французской революции. Народу полно, много знакомых лиц, однако самой заметной фигурой был там Ельцин, очень тогда популярный, почти единогласно (90 %) выбранный от Москвы в Верховный Совет. Имел он репутацию человека гонимого, борца против номенклатурных привилегий, жил в обычной квартире на Лесной улице, лечился, как рядовой гражданин, в районной поликлинике, ездил на трамвае - одним словом, выступал поборником всеобщего равенства и защитником народных интересов. На приеме в посольстве выглядел человеком, сознающим свою популярность; подчеркивая ее, держался как «герой дня»… Стоял там, где и следовало стоять, отдельно, на видном месте, у самого прохода. Все шли мимо него, не могли не заметить - высокого, красивого, знакомого по телевизионным передачам. Бойкий молодой человек, стоявший рядом, хорошо ориентировался в потоке людей, знал, кто есть кто и кого нужно представлять Ельцину, тот улыбался, пожимал руки. И меня представили: «Рыбаков, который «Дети Арбата»… Писатель…»
Ельцин растянул губы в улыбке: «Читал, читал, как же… Там этот парень с Арбата… Читал, помню…» Я поздравил его с блестящей победой на выборах.
Он опять растянул губы: «Народ решил, избиратель…» В этот момент к нему кого-то подвели, и я пошел дальше.
От той мимолетной встречи впечатление осталось смутное… Партработник, но без лигачевского партийного благообразия. Нестандартный… Капризный рот, по-мужицки подозрительный взгляд, дежурная приветливая улыбка. Не подумал в ту минуту, что он станет Президентом России.