Глава 4

Анатолий Наумович Рыбаков, сняв очки, протер их салфеткой, и хотел было машинально надеть обратно, но передумал, отложил в сторону, выпил таблетку анальгина и закурил сигарету.

Голова болела от напряженного дня.

С одной стороны, ему не нравилась старая экранизация его «Кортика» и он был рад, когда предложили написать сценарий и участвовать в съемках нового трехсерийного фильма, но с другой стороны… То ли что-то не вязалось с подбором артистов, то ли годы брали свое и протекция со стороны работников кинематографа с желанием протащить на главные роли своих родственников, на которую он не обратил бы внимания лет десять назад, начинала выводить из терпения… но что-то шло не так, шло в разрез с его планами.

Кроме Вовы Дичковского, которого утвердили на роль рыжего Генки, ни один из мальчишек в артисты не подходил. И самая главная роль, самая главная проблема - герой всей его трилогии Миша Поляков - так и не был найден.И еще более удручало то, что ему навязывали мальчишек, пусть даже интеллигентных, скромных, старательно и послушно выполняющих все его требования. но ни один из них не был тем Мишей Поляковым, которого он себе представлял, когда писал книгу.

И теперь еще позвонила Зоя Фёдорова с просьбой попробовать на любую, хотя бы второстепенную роль сына бывшего главного редактора 2-ой творческой студии "Мосфильма" Шевкуненко. Анатолий Наумович хорошо знал и уважал Юрия Александровича; тем более ему были неприятны намеки режиссера Светлова на то, что дочь Шевкуненко эмигрировала в Израиль и нежелательно, чтобы в съемках столь идейной картины был задействован мальчишка, про которого ходят слухи, что тот плохо учится и зарекомендовал себя в школе отпетым хулиганом.

Анатолию Наумовичу претило такое наушничанье, и он решил обязательно встретиться с Сережой Шевкуненко.

*****

Сережа, отправляясь на свои первые в жизни кинопробы, ужасно волновался. Нельзя сказать, что он сильно мечтал сниматься в фильме, но сама возможность быть отвергнутым вгоняла его в уныние, и он прекрасно знал, что произойди это на самом деле, удар, нанесенный его самолюбию, будет огромен, и еще более усилит ощущение покинутости и одиночества.

8