Глава 10

Сережка вышел за ворота тюрьмы, сделал глубокий вдох и поморщился от яркого дневного света.

Странно, ведь он проходил через тюремный двор, дышал тем же московским воздухом, наполненным ароматом апрельской оттепели, предвещающей весну, но, только переступив черту, именуемую цинично-примитивным начальством КПП, но для любого заключенного составляющую то абстрактное и желаемое, кажущееся подчас призрачно-далеким, наполненное жизнью, смехом, и слезами, и пением птиц, и ностальгической повседневной суматохой, объединенными словом  свобода , только переступив эту грань, он почувствовал всю полноту свежести и яркость солнечных лучей, ласкающих душу.

- Сереженька, - Полина Васильевна стояла на мостовой и руки ее безжалостно теребили ремешок сумки, - Сереженька, ну наконец-то.

Она поспешила обнять сына.

На протяжении всех десяти месяцев, Полина Васильевна еженедельно навещала сына в тюрьме, но все эти вместе взятые свидания в мрачной убогой комнате, ограниченные во времени, омраченные демонстративно унижающим обыском, не могли сравниться с той долгожданной радостью, с которой она привлекла к себе Сережу.

- Миленький мой, - ей, казалось, не хватало ни слов, ни воздуха, - Миленький мой, бедный мальчик, наконец-то все закончилось.

Она стояла растерянная и счастливая, в темно-зеленом пальто из твида, с аккуратно собранными волосами, такая стройная, элегантная и красивая, но только сейчас Сережа обратил внимание, как постарело за этот год ее лицо.

- Я заказала такси, машина ждет за углом, - Полина Васильевна взяла Сережку за руку и, положив голову ему на плечо, увлекла его за собой. Издали она казалась девушкой, страстно прижимающейся к своему возлюбленному.

До автомобиля прошли молча, и потом, сидя в такси, Сережа с интересом разглядывал в окно выплывающие из прошлого, до боли знакомые, но еще чужие улицы. Вот уже Киевский вокзал и Бережковская набережная, а от нее рукой подать до пересечения Пудовкина и Мосфильмовской. Неужели все возвращается на круги своя, и жизнь, оживленная и беспечная, на год вытолкнув Сережу из колеи, теперь уже обратно вовлечет его в свое привычное русло.

У подъезда стояли пацаны. Они вытянулись при виде Сережки с явной готовностью приветствовать его.

41