Сережа неспеша перебирал инструменты. Ему некуда было торопиться. Он не чувствовал себя вором, готовившим преступление, и совершенно не нуждался в том, чего с таким нетерпением ожидали там, в другом конце здания его товарищи.

Он просто бросал вызов всему, что его окружало, тому, что раз приворожив, доведя до болезненной зависимости, безжалостно и несправедливо выбросило на произвол судьбы, позволив лишь довольствоваться теми крупицами дурмана, которые, наоборот, разжигая ностальгическую озлобленность еще более усиливали ощущение отверженности. Да, он бросал вызов, и делать собирался это размеренно, расчетливо и спокойно, потому что больше ему повторить свою выходку не удастся никогда.

Прихватив с собой лом, Сережка покинул слесарку и, спустившись по лестнице на первый этаж, подошел к двери буфета и сорвал пломбу.

Первый шаг был уже сделан, и отступать было поздно. Просунув конец лома в проем между дверьми, Сережка с силой надавил на рукоятку; что-то хрустнуло, - это сорвался старый замок, и дверь открылась. Все оказалось намного проще, чем Сережа ожидал.

Он вошел в темный зал столовой, с рядами квадратных столиков а нагроможденных на них стульев, которые после вечерней уборки не успели расставить по своим местам. Сережа вспомнил, как ребенком любил обедать здесь; столько лет прошло, а все тот же запах казенной пищи, казалось, не выветривался из этого помещения.

Сережа прошел за стойку, открыл холодильник и начал выгружать аккуратно сложенные в ряды консервы и миски с салатами. Здесь же рядом он обнаружил большую матерчатую сумку, вероятно забытую поварихой, и переложил все продукты в нее. Потом, вспомнив, зачем его посылал Максим, прошел к стойке бара, выбрал две бутылки армянского коньяка и грузинское "Киндзмараули" и, в последний раз окинув зал оценивающим взглядом, вышел и вернулся к своим товарищам.

- Ну, и улов! Ты, что колдун? Где ты все это раздобыл?

Мужчины были уже изрядно пьяны, поэтому с радостью уставившись на дефицитные шпроты и нарезки сырокопченой колбасы, они не очень-то заинтересовались их происхождением, и откупоривая бутылку пятизвездочного коньяка с благоговейным трепетом смотрели на своего напарника, так кстати и своевременно одарившего их яствами.

47