Снег слепил ей глаза; Полина Васильевна щурилась, пристально всматриваясь в темноту. Разглядев зеленый огонек заворачивающего на Пудовкина такси, она радостно вскрикнула и бросилась ему навстречу.

- Сереженька, - она обхватила сына за плечи и почувствовала, как вздрогнуло и напряглось его тело, и, когда свет от фонаря упал на Сережкино лицо, мать в ужасе отшатнулась.

- Боже мой, Сереженька, что они с тобой сделали?

Сережа молча оглядел мирно спящее, погруженное в темноту здание. В некоторых окнах зажегся свет и из-за занавесок показались любопытствующие тени соседей.

- Очень интересно? Смотрите, - Сережа с трудом выговорил эту фразу и, издав некое подобие смешка, направился к подъезду. Он шел медленно, прихрамывая на одну ногу.

Полина Васильевна поспешила за ним. Открыв дверь, она пропустила его в подъездную нишу, помогла подняться до лифта, и только в лифте, еще раз взглянув сыну в глаза, тихо ахнула.

Слова и расспросы были излишними.

В квартире Сережка скинул с себя некогда белую, окровавленную рубашку и прошел в ванную.

- У тебя зубы целы?- Полина Васильевна последовала за ним, в ужасе глядя на сына.

- Не совсем, - Сережа ощупал рукой припухшую губу.

- А ребра? Ребра не сломаны? Тебе не больно дышать? Я сейчас вызову скорую. Почему ты хромаешь?

Мать чувствовала, что задыхается от переполнявших ее душу боли и возмущения; ей хотелось прижаться к покрытому синяками телу сына, но она сдерживала себя, зная, что ее объятия причинят ему только боль.

- Не надо скорую. Не надо ничего, мамочка. Я хочу спать. Они мне спать не давали.

Мать проводила Сережку до постели.

Она долго сидела рядом на стуле, гладила спящего Сережку по волосам; он часто вздрагивал во сне и стонал, и каждый его стон звонким эхом отдавался у нее в груди, и она тихо плакала, и только, когда скрежет лопат расчищающих снег дворников возвестил о начале нового дня, она покинула свой пост.

65