Реальный Тиберий был совсем другим. Строго говоря, пишет Корнеман, он вовсе не был императором. Даже в этом немаловажном пункте реальность и легенда расходятся. Согласно закону, дарованному Римскому государству Августом, Тиберий был лишь принцепсом. Этот титул подразумевал ряд полномочий, возлагаемых на его обладателя сенатом. Он давал человеку почти диктаторскую власть, но — не в пример титулу «август», «отец отечества», — здесь не было и намека на обожествление. Впрочем, сенат не раз предлагал Тиберию именоваться и «августом», но он неизменно отказывался.

В отличие от Цезаря и Августа, в отличие от своей матери, Ливии, Тиберий испытывал глубокое отвращение к подобным почестям — во всяком случае, когда речь заходила о нем самом. Август, считал он, заслуживал их. Что же до его матери, императрицы-вдовы, то сенат после смерти Августа, ссылаясь на завещание покойного, предложил ей титул «августы», «матери отечества», а город Гефейон задумал почтить ее как богиню. Тиберий не стал противиться этому, хотя и посоветовал матери быть умеренней. Он не любил несдержанные похвалы. Когда сенат предложил назвать один из месяцев его именем — по примеру Гая Юлия Цезаря и Августа, — то принцепс ответил насмешкой: «А что же вам придется делать с тринадцатым по счету цезарем?» Тиберий любил колкие замечания. Пусть он и не был (или именно потому, что не был) блестящим оратором, но вот записных краснословов разгадывал легко. Слишком он был умен и образован, чтобы дать себя ослепить риторам. Он был человеком объективным, трезвым, справедливым и явно не очень общительным, что принимали за надменность. Он был робок, мечтателен, замкнут, скептичен. Он не спешил отвечать на нападки противников. Хотя Тиберий был красив — это он унаследовал от матери, — но свое обаяние и радушие прекрасная Ливия передала не ему, а его младшему брату Друзу.

Август — или тогда еще Октавиан (титул «августа», то бишь человека, восстановившего и преумножившего государство, человека высочайшего авторитета (auctoritas), он получил позднее) — был женат уже второй раз, когда познакомился с Ливией Друзиллой и влюбился в нее. Ливия — она была из патрицианского рода Клавдиев — вышла замуж еще в шестнадцать лет. Когда она встретила Октавиана, Тиберию было уже три года, сама же она шестой месяц вынашивала Друза. Двадцатипятилетнего Октавиана не остановило ни это, ни то, что его жена Скрибония также ждала ребенка.