Когда Тацит писал свои труды, подобная философия истории была не то что не изжита, а, наоборот, еще сильнее укоренилась в сознании людей: они верили, что живут не в лучшие, а в худшие времена. И самого Тацита, и все написанное им следует рассматривать в русле этого культурно-исторического пессимизма. Писатель обнажал политический и моральный упадок Рима. И для него где-то в далеком мифическом прошлом витал золотой век, с которым даже эпоха Августа не имела ничего общего.

Другие варвары, по мысли Тацита, наоборот, все еще жили в золотом веке: так было с народом германцев. В своей книге «Германия» Тацит нарисовал идиллическую картину, укоряя ею свой собственный народ. Лишь одно огорчало его в германцах: они легко и часто напивались допьяна. В остальном же картина, нарисованная Тацитом, в последующие века неизменно восхищала немцев, которые охотно считали себя потомками германских племен. Кончилось все это тем, что Гитлер провозгласил ее идеалом, на который должна была равняться пресловутая расовая политика.

Тацит видел в германцах «самобытный, чистокровный народ», образцовую породу людей. Он хвалил в них все, чего недоставало римлянам. Например, их царям «не подобала власть неограниченная или самовольная». Его восхищало, что германцы считали позорным сдерживать рождаемость детей, что матери сами вскармливали младенцев, а не передавали их нянькам и служанкам, как принято было в Риме. Он превозносил целомудрие германских юношей и девушек. Но особое внимание соотечественников он обращал на строгое отношение германцев к семейной жизни. «Хотя народ этот и многочислен, прелюбодеяния для него редкость. Человеку, обесчестившему женщину, нет прощения. Женщине, нарушившей супружескую честь, более не обрести мужа, как бы она ни была красива, молода или богата. Ведь пороки в этой стране никому не служат потехой, а уличать их или давать повод уличать в них себя отнюдь не считается «духом времени»…»