На втором этаже они столкнулись с Освальдом, который намеревался пройти в столовую, где сразу после этой встречи (во время которой, кстати, он держался спокойно и не выказывал почти никакого изумления) он купил бутылку кока-колы. Бейкер нацелил на него пистолет и спросил управляющего, знает ли он этого человека. Когда Трули ответил, что Освальд работает на складе, Бейкер оставил его. Позднее Трули заявил, что Бейкер фактически приставил пистолет к телу Освальда. Итак, Бейкер и Трули могли бы, наверное, сказать, была ли в тот момент — всего через пару минут после того, как раздались выстрелы, — на Освальде коричневая спортивная рубашка? Однако комиссия, очевидно, не поинтересовалась этим.

Комиссия опиралась в первую очередь на показания Мери Блэдсоу, узнавшей Освальда в автобусе. Когда во время допроса тот заявил, что поменял дома рубашку, члены комиссии этому не поверили. Буквально несколькими фразами ниже говорится, что «в день убийства на Освальде была именно эта рубашка», — это звучит как «неоспоримый факт».

Подобное превращение возможности в вероятность, а затем в «твердо установленный факт» граничит с фальсификацией. Ведь из всего вышесказанного можно лишь с определенной степенью вероятности заключить, что Освальд еще утром надел ту самую рубашку.

Хотя окончательный вывод, который комиссия делает на основании этого (как она считает) «факта» — волокон, обнаруженных на винтовке, — по всей видимости, не очень весом (так как лишь «подкрепляет» уже сложившуюся у комиссии уверенность), но все же и он служит дополнительным доказательством виновности. В случае, если бы были опровергнуты какие-либо другие факты, свидетельствовавшие о том, что Освальд пользовался этой винтовкой, — например, факт ее покупки им; отпечатки пальцев на стволе; фотографии, на которых он был запечатлен с подобной винтовкой, — то ведь оставалась такая улика, как волокна его рубашки.