А ведь следствие вела областная прокуратура при участии представителя Прокуратуры Союза!

Есть и более серьезные нарушения. Во-первых, по закону дело должно было рассматриваться не в областном, а в Мытищинском райсуде. Статья тридцать вторая Закона о судоустройстве (1938) определяла, что областному подсудны дела:

«1. О контрреволюционных преступлениях.

2. Об особо опасных преступлениях в области государственного управления.

3. О хищениях социалистической собственности.

4. Об особо важных должностных и хозяйственных преступлениях».

Стрельцов, таким образом, попал прямиком во враги народа!

Во-вторых, УПК РСФСР в те годы предоставлял право обвиняемому ознакомиться с заключением экспертиз и высказать свои соображения по их содержанию. Стрельцова этого права лишили. А между тем группа и тип крови Стрельцова и Караханова полностью совпали. И Стрельцов, изучив акт экспертизы, мог выдвинуть другую версию, после чего я не позавидовал бы следователям. Представьте на секунду, что он заявил бы: «Да, вместе пили, целовались, вместе поехали на дачу, вместе зашли в комнату, я полез к ней, она не дается, поцарапала мне щеку, укусила, я ударил ее, а потом… отвернулся и заснул. А изнасиловал ее лежавший в это время рядом на полу Караханов, вот и кровь его на одежде имеется». Караханов вследствие сильного опьянения ничего не помнит, потерпевшая была без сознания, кровь Караханова на одежде Марианны. (Порой мне кажется: может, все так и было?!) Иных образцов для сравнительного исследования, которые обычно берутся по делам об изнасилованиях, из-за гонки дела у следователя не было (потерпевшую он отправил на «мазки» аж через неделю, интересно, что он надеялся там найти?!). Следователям просто повезло, что Стрельцов признавал свою вину полностью, хотя сам мало что помнил. Почему же он признавался? По УПК того периода адвокаты допускались только на стадии судебного следствия, так что Стрельцов с его семью классами образования в одиночку боролся со следственной группой, плохо соблюдающей закон, зато в совершенстве владеющей арсеналом давления и уговоров. (Представьте себе ситуацию, как подследственный читает