Михаил Козаков «Крушение империи»

«А причем же здесь «конторский» я или нет? - подумал Фома Матвеевич, вспомнив об этом уже тогда, когда новый извозчик, лихач, мчал его по Троицкому мосту. - Человек просто ощутил потребность заговорить со мной и сказать то, что самого его сейчас интересовало. Воевать будут, - раздумывал Фома Асикритов, - да не с австрияками же… Хэ-хэ!.. А что, если именно с австрияками, господа?»

Но, прежде чём успел пересесть на лихача у освещенного, брызжущего огнями кафешантана, пришлось задержаться против воли еще на несколько минут.

В тот момент, когда договаривался с лихачом, из подъезда «Аквариума» вышла компания в несколько человек - мужчин и женщин.

- О-о!.. Фома Матвеевич! - окликнул кто-то развязным, подвыпившим голосом и, неизвестно почему, захлопал в ладоши.

Асикритов оглянулся: отделившись от компании, шел на него, слегка покачиваясь и встряхивая высокие плечи, студент Леонид Величко.

- И вы, почтенный, были здесь? Вот что-о? А я не видел вас… Жаль… Господа! Эй, послушайте, господа… Куда вы спешите? Господин Теплухин, Калмыков, Зиночка!.. Знакомьтесь, господа, с з-замечательным человеком. Это - приятель моего брата…

Леонид держал за руку Фому Матвеевича и оттаскивал его от извозчика.

- Бросьте, я тороплюсь, - досадливо поморщился журналист. - Нигде я здесь не был, а просто на перекладных вот еду в редакцию. Кланяйтесь Михаилу Петровичу… Давно не был я…

- Запарились с «политикой»… м-да? А мне наплевать!

- Ну, да - запарился. Пустите..

- А мы славим Петербург… м-да. На радостях… земляки собрались… ну, и девочки, конечно. Гриша Калмыков! Гри-и-ша! Ушел, ч-черт! С Зиночкой ушел… А вот господин Теплухин, хотя и не студент и даже… тово… м-да… идейно…